Иногда я представляю себе, как какой-нибудь захудалый американский солдатик с надкушенным гамбургером в зубах и до краев наполненный кака-колой случайно натыкается на эти покрытые пылью в палец компактные диски и благоговейно вставляет их в свой компьютер, думая, что вот тут-то он и овладеет таким несговорчивым русским языком! При этой мысли меня начинает разбирать нервический смех – ведь я-то знаю, кто и как создавал эти диски. Я знаю! Я знаю, мой любезный собеседник! И в этом знании есть много печали…
А совсем недавно я обнаружил следующий весьма поучительный пассаж в одном из самых распространенных самоучителей английского языка – издание 2005 года, страница 36, фонетический комментарий ко второму уроку. Печаль моя от этой находки отнюдь не уменьшилась. Вы готовы к вдумчивому аналитическому чтению? Цитирую дословно:
Признайтесь, мой любезный собеседник, что вы сбиты с толку, вы, как выражается особо продвинутая часть нашего как бы русскоговорящего народонаселения, находитесь в непонятках
. Звук б в английском языке должен отличаться от звука в… хм… авторы явно пытаются нам сказать что-то этакое и, несомненно, глубокое и умное… но что же? По-видимому, что-то очень и очень важное для нашего с вами беспроблемного усвоения фонетики английского языка.Ведь по-другому и быть не может, не правда ли? Не будут же солидные авторы солидного учебника говорить эти штуки просто так, для забавы, так сказать! Ведь они дни и ночи напролет, красиво подперев свой лоб ладонью, только лишь и думают, как бы нас с вами изловить и быстренько научить иностранному языку, как получше прояснить для нас с вами такую неочевидную для русского человека разницу между звуками б
и в! А тот факт, что мы не понимаем глубокой мысли об этой самой разнице между б и в, мысли многомудрых и без сомнения одетых в пиджаки и галстуки творцов данного учебника, лишь только подчеркивает – самым печальным образом! – нашу с вами недалекость и неспособность к иностранным языкам!Да, мой любезный собеседник, да! – даже ваш покорный и неоднократно и злостно наступавший на разнообразные лингвистические грабли слуга был на две-три секунды поставлен в тупик вышеприведенной загадкой и почувствовал острый приступ языковой неполноценности, чего уж никак, казалось бы, не должно было произойти! С кем угодно, но только не со мной! И только потом – через мучительно долгие пару секунд – я вспомнил, что уже держал этот учебник в руках, но в несколько ином виде и в другом месте – в Калифорнии. Все объяснения и комментарии были в нем на испанском языке, поскольку первоначально он был предназначен для мексиканцев и других латиноамериканских мучачос
, проживающих к северу от Рио-Гранде и неустанно орошающих своим горячим трудовым потом бескрайние поля своей новой родины – США. Соответственно, и приведенный мной таинственный пассаж был предназначен не для русского, а для испаноговорящего читателя.Вот тут-то и кроется разгадка! Тут-то и зарыта – целиком и полностью! – пресловутая собака, оказавшаяся на этот раз собакой под острым мексиканским соусом, так сказать! Действительно, для человека, всю жизнь говорящего только по-испански, нет особенной разницы между звуками б
и в, поскольку таковы особенности звукообразования в испанском языке (как, скажем, для какого-нибудь дальтоника нет различия между синим и зеленым цветами). В испанском, но не русском! Русскому человеку не нужно с глубокомысленным видом объяснять разницу между б и в! Это примерно то же самое, что призывать вас не путать березу с елкой, чай с кофе, борщ с окрошкой или фамилию Петров с очень похожей на нее фамилией Сидоров! Тем не менее это происходит!Вы, мой проницательный собеседник, уже, конечно, догадались, почему – перевод учебника для мексиканцев на русский язык был сделан тяп-ляп
, на скорую руку, редактирование перевода было, мягко говоря, некачественным – если вообще таковое редактирование было! – однако учебник в пожарном порядке был отдан в печать – жись сейчас такая, и все так делают! гы-гы! – и уже много лет успешно продается практически на каждом углу нашей многострадальной страны, приводя в законное вышеуказанное недоумение своих многочисленных и не менее многострадальных русских читателей.