Рис. 340. Сосуд в форме гиппопотама. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине 23 фута)

Профессор Вирхов сообщил мне, что в музее Йены находится ваза в форме свиньи и что вазы в виде животных, по большей части птиц, нередко встречаются в погребениях Лужицы (Лаузиц) и Позена [1459]. Он добавил, что многие из них были просто погремушками для детей, но встречаются и открытые. В Королевском музее в Берлине находится терракотовый сосуд без ножек, с головой животного; горлышко в форме воронки находится на спине; есть также терракотовый сосуд-треножник из Корнето с головой животного; горлышко в виде воронки находится там, где должен был бы быть хвост; ручка расположена на спине. Терракотовый сосуд в форме быка с четырьмя ножками, с горлышком в середине спины был найден в могиле на кладбище Казимерж-Коморово в провинции Позен. Похожий сосуд в виде животного с четырьмя ножками и горлышком на спине находится в музее Ной-Бранденбурга в Мекленбурге.

Находка с рис. 341 – это странная фигурка животного, сплошная, если не считать трубки, которая проходит через тело и открыта на обоих концах, так что это не мог быть сосуд. У него шесть ног и хвост, но мы видим на его теле шесть вертикальных выступов, которые также могли бы служить ножками, если перевернуть животное на спину. Оно желтоватого цвета.

Рис. 341. Предмет из терракоты, изображающий фантастическое животное с шестью ногами. (1:3 натуральной величины. Найден на глубине 23 фута)

На рис. 342 и 343 мы видим два крюка из терракоты, каждый с тремя отверстиями, которыми они были прибиты к стене. Хотя они лишь слегка обожжены, на каждый из них можно было подвесить вес в 25 фунтов без риска разбить крюк, поскольку темная глина, из которой они состоят, очень плотная и прочная. Эти крюки могли служить для вешания одежды.

Рис. 342, 343. Два крюка из терракоты с двумя отверстиями. (1:3 натуральной величины. Найдены на глубине 26 футов)

На рис. 344 я воспроизвожу в 1:43 натуральной величины большой троянский кувшин, который я подарил профессору Вирхову для Королевского музея в Берлине, где он хранится в этнологическом отделе. Как и все большие кувшины, он красного цвета, тщательно обожжен и его поверхность отполирована. В отличие от большинства троянских кувшинов у него нет ручек – только два маленьких выступа в форме ручек, однако без отверстий. Далее, этот кувшин отличается от большинства других троянских кувшинов своей простой формой; возможно, именно в силу этого он так хорошо сохранился. Но отчасти его сохранность, видимо, обусловлена тем обстоятельством, что он не подвергся воздействию высокой температуры во время пожара, поскольку он был найден в юго-восточном углу третьего города, до которого пожар не дошел. Фактически в ходе моих длительных раскопок в Гиссарлыке я нашел, кроме этого кувшина, только еще два не тронутых огнем кувшина из третьего, сожженного города; они были только 3 ¹/ ₂фута в высоту и 26 ³/ ₄дюйма в диаметре; их единственным украшением служит похожая на канат рельефная полоска. Из больших кувшинов, высотой от 5 до 8 футов и диаметром от 4 ¹/ ₂до 5 футов, я не смог извлечь целым ни одного. По большей части они так сильно пострадали от длительного воздействия жары во время пожара и от тяжелого веса руин, который давил на них, что у них или уже были трещины, когда я откопал их, или же они треснули, как только оказались на солнце. Другие, нетронутые, сломались сразу, когда их извлекли.

Рис. 344. Большой кувшин из терракоты с полированной поверхностью и двумя выступами в форме ручек. (1:43 натуральной величины. Найден на глубине 23 фута)

Как я уже говорил, помещение в доме в сожженном троянском слое под храмом Афины, судя по всему, было складом виноторговца [1460], поскольку в нем я нашел девять больших кувшинов различной формы; шесть из них можно видеть на рис. 8; другие три не видны. Этот склад находился рядом с южной кирпичной стеной; девять кувшинов помечены S на плане I. Как можно видеть на гравюре, только два из шести кувшинов, которые видны на иллюстрации, оказались разбиты; третий треснул, у трех других лишь слегка пострадал ободок. Устья всех этих девяти кувшинов были оставлены открытыми, и поэтому они были заполнены щебнем. Возможно, я мог спасти их, как и другие три кувшина, которые на гравюре скрыты из вида, но некий благоговейный страх помешал мне попытаться это сделать, поскольку я надеялся, что их можно сохранить in situ. Однако едва я ушел, как турки из соседних деревень, которые подозревали, что в кувшинах может быть клад, отчасти разбили их на куски.