Я могу добавить здесь, что обежать Гиссарлык кругом очень легко и это можно сделать, совершенно не сбавляя скорости. Единственное крутое место – рядом с театром, однако здесь – как можно видеть на фронтисписе и рис. 16 – тропа извивается по покатому склону. В этом отношении (как и во всех других) гомеровский текст очень подходит Гиссарлыку.

Что касается ворот, то поэт упоминает только те, что выходят на долину и которые он называет то Дарданскими, то Скейскими воротами . Всегда полагали, что последнее название произошло от положения ворот с левой стороны от авгура, который повернул свое лицо к полуночи, то есть к северу, и у которого, следовательно, вечер или запад был слева [662*]. Однако прославленный ориенталист, покойный профессор Мартин Хауг из Мюнхена, который прочел в троянских надписях имя божества или героя Сиго или Сико, полагал [663], что название этих троянских ворот не имеет никакого отношения к прилагательному  но содержит имя того же самого божества или героя, которое он также находит в имени Скамандр и названии троянского мыса Сигей; в Сигии, первоначальном названии Александрии-Троады; в имени Сихея, супруга Дидоны, которую посещал троянец Эней; и в Сигоне, финикийском городе, упомянутом у Арриана [664].

Доктор Франц Эйссенхардт послал мне интересный очерк о троянских воротах [665], перевод которого я здесь привожу: «Древние критики (Schol. ad Il. VIII. 58) справедливо отмечали, что, говоря о воротах города, Гомер употребляет это слово не так, как позднейшие древние авторы; поскольку под множественным числом он имеет в виду две створки ворот и, следовательно, только одни ворота [666*]. Когда Приам смотрит на битву со стены, он приказывает стражам держать «ворота» открытыми, чтобы беглецы могли спастись в городе [667]. Антенор в одиночку, прислонившись к буковому дереву, ожидает Ахилла [668]; и Гектор также ждет рядом с ним у Скейских ворот [669]. Здесь очевидно, что «ворота» не могут быть ничем иным, как Скейскими воротами. Однако и эти ворота, как уже было замечено древними (Schol. ad Il. V. 789; IX. 354), идентичны Дарданским воротам; поскольку там, где упоминаются эти последние, они также, как правило, оказываются близки к буковому дереву, которое стояло рядом с городской стеной. Таким образом, если, проанализировав эти пассажи, нельзя сомневаться в том, что священный Илион имел только одни ворота, то еще более очевидным доказательством тому служит последний бой Гектора с Ахиллом. Ахилл преследует Гектора вокруг города; однако каждый раз, когда он приближается к Дарданским воротам, Ахилл не дает ему спастись под стеной или в городе [670]. Совершенно очевидно, что так можно было бы сказать, если бы в Трое были только одни ворота».

Над этими Скейскими воротами была башня, нередко упоминаемая в «Илиаде», где она называется «великой башней» [671]и «священной башней» [672]; однако этот последний эпитет, возможно, указывает на ее божественное происхождение, поскольку она была построена Посейдоном или Аполлоном и Посейдоном. Следует упоминуть, что, когда Гомер использует множественное число от  («башня») не фигурально, он в основном имеет в виду защитную стену.

Кроме того, рядом с городской стеной упоминается дорога для колесниц ( [673], то есть ), которая, видимо, вела из Скейских ворот к двум источникам Скамандра. Эти источники находились неподалеку от Скейских ворот и Смоковницы, возможно, на другой стороне дороги; в одном из них вода была теплой; пар поднимался от нее, как от пылающего огня; вода в другом летом была «хладной, как град, как снег, как в кристалл превращенная влага». Рядом с двумя источниками находились красивые каменные корыта, в которых троянские женщины раньше, в мирное время, до прихода греческой армии, обычно стирали свою одежду [674]. Рядом с городской стеной и, возможно, рядом с двумя источниками было болото, заросшее густым кустарником, деревцами и камышом [675]. Здесь я могу отметить, что, видимо, о существовании болот на нижней долине, близ греческого лагеря говорит то, что Одиссей сломал камыши и сделал с их помощью отметину на тамариске [676], а также присутствие цапли (птицы, которая живет в болотах), чьи крики Одиссей и Диомед слышат, выходя из лагеря [677].