— Амазонки Формика. Вот еще одна странность: почему часть инопланетных существ вызывает симпатию, а часть, как в вашем случае, явную фобию?

Гриша привстал со стула.

— У меня ваши драгоценные тараканы убили соратников, можно сказать, друзей! Какая, к черту, симпатия? Вот та девушка, которая на пчелах подвинута, с ней такого, небось, не случилось.

— Вы зря так думаете, — Лимонный прошелся по залу взад-вперед. — На глазах Марты Куусинен пчелы уничтожили весь экипаж. А мясоедные осы внедрили в тела личинки, и Марта жила в космическом катере вместе с разбухающими трупами, пока пчелы не забрали ее к себе в улей.

— Это меняет дело, — Григорий зябко спрятал руки между коленями. — Какая же у нее мнемограмма?

Лимонный покрутил пальцами.

— Вам не стоит это видеть. Наиболее яркие впечатления у Марты остались от общения с трутнями. От близкого общения с трутнями, вы меня понимаете? Они, конечно, не совсем трутни, да и пчелы не совсем пчелы… Тем не менее.

Гриша встал и пошел к выходу. В дверях он остановился, обернулся.

— Теперь я понимаю, почему она такая.

— Да, отпечаток накладывает. Не совсем понятно, то ли они пытались получить потомство от Марты, то ли образ поведения в трутнях заложен природой…

Дальше Григорий не слышал. Он бежал по лестнице, сдерживая позывы рвоты.

Степан лежал на койке и листал атлас звездного неба.

— Знаешь, — сказал он Грише, влетевшему в палату. — Пожалуй, я могу вычислить, где мы находимся. Примерно район Альфы Центавры. Да что с тобой?

Гриша стянул майку и пристально оглядел себя в зеркале, оглаживая кучерявые волоски на груди и животе.

— Наверное, в этом дело, — пробормотал он, кидаясь в ванный блок. Оттуда раздались странные звуки, что-то упало, покатилось. — Степа, у тебя есть хорошая бритва?!

— Возьми в шкафчике. Кстати! Тут давешняя девушка заходила, про тебя спрашивала.

— Ах, девушка?! — Гриша высунулся из отсека. — Так вот, скажи этой девушке…

— Скажи, а я послушаю, — Марта Куусинен плавно вошла в палату. Она приблизилась к Грише и провела ладонью по груди. — Какой ты красивенький, кучерявенький.

Степан хмыкнул и поднялся с койки.

— Нет, постой, — нервно сказал Гриша, беря Марту за запястья. — Она не девушка. Она с трутнями трахалась.

Марта засмеялась.

— Какое смешное слово ты сказал. С трутнями мы просто играли. С большими такими трутнями, волосатенькими, совсем как ты.

— Так, ребята, я пошел, — сказал Степа, пробираясь к двери. Гриша дернулся вслед:

— Не… не. Что?

Марта взяла его за затылок и притянула голову к себе. Прижавшись щекой к щеке, она прошептала:

— Глупенький. Ничего никогда не было. А у нас будет все.

Ее рука прошлась по позвоночнику снизу вверх, мурашки пробежали по всему телу. Гриша прижал Марту к себе и зарылся носом в волосы, вдыхая медовый запах ее кожи. Дурак, о чем он думал раньше?

Ночью снова приснилась странная планета, песок, скальная гряда и огромные тараканы. От Никиты остался один остов, голый скелет над кровавой лужей. Тараканы неторопливо возились с ошметками тела, разбросанными неподалеку. Девушка, имени которой он не помнил, лежала на песке, свернувшись калачиком. Время от времени она поднимала голову и обводила округу безумными глазами. «Она ждет, что с ней сделают то же, что и с Никитой, — подумал Гриша. — Как бы ее позвать? Марта? Наташа? Женя?».

В щели между скалами стоять было чертовски неудобно, камни натирали плечи, любое неудачное движение оборачивалась новыми синяками. Гриша подвинулся ближе к свету, чтобы лучше видеть, и забубнил подряд женские имена, которые мог придумать.

Внезапно, как по команде, тараканы повернулись к девушке. Гриша напрягся: сейчас что-то случится. Он готов был даже выбежать, схватить ее за руку, силой утащить в каменные пещеры, но в этот момент скала за спиной обрушилась, и в образовавшееся отверстие просунулись длинные хищные усики.

— Родной мой, не кричи! Все хорошо, я с тобой. Страшный сон приснился? Ерунда Прижмись ко мне поближе, обними, и все пройдет.

Гриша сел на койке, его трясло крупной дрожью. Марта смотрела снизу вверх с беспокойством, гладила по спине, прижимаясь щекой к ладони.

— Подожди, — пробормотал Григорий, отстраняясь. — Я не спросил самого главного. Что мы здесь делаем? Зачем? Зачем нас собрали в этой клинике?

Он вскочил и принялся лихорадочно одеваться. Марта тоже поднялась и потянулась к одежде.

— Не ходи за мной, — сказал Гриша.

— Так надо, — строго ответила Марта, и Гриша вдруг понял, что придется подчиниться.

Пожарный щит на четвертом уровне оказался опечатан настоящей пластмассовой пломбой, но Григория это не смутило. Он рванул дверцу, легко выбил несерьезный замок, открыв путь наверх, к лестнице.

Лимонный дремал в кресле, положив голову на руки. Услышав шаги, он вздрогнул и выпрямился.

— А, это вы, — сказал он, глядя на Гришу красноватыми со сна глазами. — Скоро прибываем.

— Куда?

— Да я и сам не знаю. Туда, к ним. Нас пригласили на конвент.

— Кого это нас? — подозрительно спросил Гриша.

Лимонный встал и сладко потянулся.

— Пономарев, что за манера задавать неудобные вопросы? Я и так сообщил слишком много.