Надеюсь, он не заставит меня жалеть об этом. Не уверена, что стерплю еще одну его вспышку.

– Спасибо, я знаю, что не заслуживаю. Но я достаточно эгоистичен, чтобы этим воспользоваться.

Он зарывается носом мне в волосы, обнимает – и эти объятия новые и знакомые одновременно. Я молчу, и он поворачивает меня за плечи, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Что случилось?

– Ничего. Просто я боюсь, что ты снова передумаешь.

Мне очень хочется броситься в омут очертя голову, но боюсь, что снова утону в нем.

– Не передумаю. Никогда не передумывал. Просто я боролся с собственным чувством. Понимаю, ты уже мне не доверяешь, но я хочу заслужить твое доверие. Я больше не причиню тебе страданий, – обещает он, наклоняясь ко мне.

– Не надо, пожалуйста! – жалобно прошу я.

– Я люблю тебя, Тесса, – говорит он.

Сердце просто выпрыгивает из груди. Это так прекрасно, что хочется слушать эти слова вечно.

– Я люблю тебя, Хардин.

Впервые мы можем сказать это друг другу открыто, не боясь пожалеть об этом. Даже если он опять меня предаст, я навсегда запомню, как это звучало и что эти слова заставили меня чувствовать.

– Скажи еще раз, – шепчет он, поворачиваясь ко мне лицом.

В его глазах я вижу такую открытость, на которую, я думала, он не способен. Я сажусь к нему на колени, беру лицо ладонями, вожу пальцами по щетине. По выражению лица понимаю, что он нуждается во мне, что ему необходимо слышать это снова и снова. И я повторю это столько раз, сколько нужно, чтобы он понял, что это правда.

– Я люблю тебя.

Я касаюсь губами его губ. Поцелуй с Хардином каждый раз разный: он как наркотик, которого никогда не бывает достаточно. Он мычит от удовольствия, мягко касаясь языком моего языка. Его руки сжимаются за моей спиной, и наши тела соприкасаются. Мозг не спеша, тщательно записывает каждую секунду нашего нежного поцелуя, спокойствия, установившегося между нами. Но тело требует, чтобы я, сжав пальцами его волосы, стягивала с него футболку.

Его губы движутся вниз, по моей скуле и перемещаются на шею.

Это произошло. Я теряю контроль над собой. Это опять произошло: сначала гнев и истерика, потом любовь. С моих губ срывается непроизвольный стон – и он вторит ему, целуя меня в шею, обхватив за талию и все больше наклоняясь надо мной.

– Я… так… скучал по тебе, – шепчет он, не отрываясь от моей шеи.

Я закрываю глаза, это слишком приятно. Хардин расстегивает куртку, глядя на меня голодными глазами. Не спрашивая разрешения, сдергивает с меня майку и со свистом вдыхает воздух, когда я выгибаюсь, чтобы он мог расстегнуть лифчик.

– Я уже забыл, как твое тело… подходит к моим рукам, – рычит он, хватая меня за грудь.

Когда он прижимается ко мне, я чувствую его возбуждение нижней частью живота. Наше дыхание становится все быстрее и сбивчивей, я никогда не чувствовала такого сильного желания. Каждый наш разрыв нисколько не уменьшает страсти, и я этому рада. Его рука скользит вниз по моему обнаженному животу и расстегивает кнопку на моих джинсах. Когда его рука оказывается в моих трусиках, он охает.

– Ты всегда такая мокрая!

Его слова только раззадоривают меня – и я приподнимаю бедра в ожидании прикосновения.

– Чего ты хочешь, Тесса? – Он тяжело дышит мне в подбородок.

– Тебя, – не думая, отвечаю я.

И это правда: я хочу Хардина, сразу и настолько глубоко, насколько это возможно. Его палец скользит в меня, и моя голова откидывается на подушку.

– Обожаю на тебя смотреть! Так приятно наблюдать, что я могу заставить тебя испытывать.

Мои руки сжимают его футболку, на нем слишком много одежды, но я уже не могу связно попросить его раздеться. Как нам удалось перейти от «Я тебя ненавижу» к «Я тебя люблю»? Неважно; единственное, что сейчас имеет значение, это то, что он всегда заставляет меня чувствовать. Его тело скользит вдоль моего, и он убирает руку из моих штанов. Я повизгиваю от потери контакта, и он улыбается. Он срывает с меня джинсы и трусы, и я указываю на его одежду.

– Раздевайся, – требую я.

– Есть, мэм.

Он с усмешкой стягивает футболку и обнажает свое расписанное тело. Мне хочется провести языком вдоль каждой линии тату. Мне нравится символ бесконечности над его запястьем, несколько неуместно расположенный в нарисованном пламени.

– Почему ты сделал эту? – спрашиваю я, указав пальцем на рисунок.

– Что? – рассеянно спрашивает он, его глаза и руки сосредоточены на моей груди.

– Татуировка. Она чем-то отличается от других. Она… мягче, скорее женская?

Его пальцы ощупывают мою грудь, и он наклоняется, прижавшись к моему бедру членом.

– Женская, да?

Он улыбается, вздергивая бровь.