– Я собираюсь кончить, – говорит он. – Так что если ты хочешь… понимаешь, я хочу еще чего-нибудь, так что тебе нужно прекратить минет.

Я не хочу говорить, как сильно я хочу заняться с ним любовью, так что я просто встаю и снимаю джинсы. Когда я берусь за трусы, Хардин меня останавливает.

– Я хочу, чтобы ты оставила их… пока, – бормочет он. Я киваю и сглатываю слюну, ожидая, что он собирается делать. – Иди сюда, – зовет он, пересаживаясь на край кровати.

Жар страсти проходит, напряжение ослабевает. Грудь Хардина вздымается, глаза дикие. Сидеть у него на коленях, когда он совершенно голый и возбужденный, а я в одних трусах, очень приятно. Он наклоняется вперед, целуя меня.

– Я люблю тебя, – шепчет он, сдвигая мои трусики вбок, – я… люблю тебя.

Я задыхаюсь лишь от того, что он входит в меня пальцами. Он двигает ими медленно, очень медленно, и я инстинктивно раскачиваюсь взад-вперед, чтобы увеличить темп.

– О, детка… черт… ты всегда такая мокрая, – стонет он, и я двигаюсь над его рукой.

Дыхание и стоны учащаются – просто удивительно, как быстро мое тело реагирует на Хардина. Он до тонкостей знает, что и как делать и говорить.

– Ты будешь меня слушаться. Будешь? – говорит он, покусывая меня.

Что?

– Скажи, что будешь меня слушаться, или я не дам тебе кончить. – Конечно, он шутит!

– Хардин! – говорю я, пытаясь двигаться быстрее, но он останавливает меня. – Хорошо… хорошо… только, пожалуйста, продолжай, – прошу я, и он усмехается.

Я хочу дать ему пощечину, прямо сейчас. Он использует самый уязвимый момент, когда я не могу проявить гнев, потому что полностью в его власти. Я слишком близко от него, нас разделяет только тонкая ткань моих трусиков.

– Пожалуйста! – повторяю я, и он кивает.

– Хорошая девочка, – говорит он мне в ухо, снова двигая ладонью.

Чувствую, что уже совсем скоро приду к оргазму. Хардин шепчет мне на ухо дикие непристойности, предлагая мне такое, что я даже не знаю, как описать. Они ужасны, но так приятны, что я сцепляю руки, чтобы не упасть с кровати, когда наконец я достигаю кульминации.

– Открой глаза. Я хочу видеть, какой я могу делать тебя, – говорит он, и я стараюсь держать их открытыми, когда меня накрывает оргазм.

Моя голова падает ему на грудь, я крепко обнимаю его под мышками и пытаюсь отдышаться.

– Поверить не могу, что ты пытался… – начинаю я, но он прерывает меня нежным поцелуем.

Я прерывисто дышу, до сих пор не оправившись. Я опускаю руку вниз между нами и берусь за него. Он морщится и оттягивает мою губу, нежно посасывая ее. Я решаю воспроизвести страницу из секс-пособия и зацепить Хардина Скотта еще сильнее.

– Говори – и я сделаю все, что ты хочешь, – соблазняюще шепчу я ему в ухо.

– Что?

– Ты слышал.

По-прежнему бесстрастно смотрю на него, одной рукой водя по его члену, а другой стягивая с себя трусики. Тру себя членом, и Хардин стонет.

– Прости, – наконец произносит он, покраснев, – просто разреши мне трахнуть тебя… пожалуйста, – просит он.

Я смеюсь. Он тянет руку к тумбочке, достает презерватив, быстро натягивает его и целует меня еще раз.

– Не знаю, готова ли ты делать это. Если будет слишком больно, скажи. Хорошо, детка? – Мне нравится, что он снова стал нежным и милым.

– Ладно, – отвечаю я.

Он приподнимает меня, и я чувствую напротив себя кончик презерватива, и затем он погружает его в меня.

– Ой, – говорю я, закрывая глаза.

– Все нормально?

– Да… просто… по-д-другому, – заикаюсь я.

Мне не так больно, как раньше, но ощущение по-прежнему неприятное. Я не открываю глаза и слегка двигаю бедрами, уменьшая напряжение в паху.

– Лучше или хуже? – Его голос напряжен, на лбу набухает жилка.

– Тсс… замолчи, – говорю я, продолжая двигаться.

Он стонет и извиняется, давая мне минуту, чтобы привыкнуть. Понятия не имею, сколько проходит времени, прежде чем я снова начинаю двигаться. Дискомфорт чувствуется уже гораздо меньше, и в какой-то момент Хардин ложится на спину, прижимая меня к себе. Так намного лучше, он поддерживает меня, и мы движемся вместе. Кладу ему на грудь одну руку, опираясь всем весом и двигая ногами. Не обращаю внимания на боль в мышцах и продолжаю двигаться таким образом. Я вижу, как по лбу Хардина катятся бисеринки пота. Он закусывает губу и пристально смотрит на меня, и я почти чувствую жар его взгляда той частью кожи, на которую он смотрит.

– Ты для меня все. Я не могу потерять тебя, – говорит он, когда я целую его в шею и в плечо. Его кожа соленая, и влажная, и удивительно вкусная. – Я близко, детка, чертовски близко. Мне так хорошо с тобой, детка! – стонет он, поглаживая меня по спине, и я стараюсь двигаться быстрее.

Он переплетает свои пальцы с моими, и этот интимный жест меня очень трогает. Я люблю его поддержку, я люблю его.