Теперь она жалела и раскаивалась из-за ссоры. Пора идти домой, заварить китайский чай и подать его с имбирным печеньем Грейс на фарфоровом блюде в знак примирения.

Войдя в холл, она услышала странный звук, нечто, вроде сдавленного стона, доносившегося из гостиной. Плам ворвалась туда и увидела Плезанс, неловко лежавшую поперек дивана. Лицо ее было перекошено, из уголка рта текла слюна.

Плам, вскрикнув, уложила старуху поудобнее и тут же позвонила доктору.

* * *

Сержант Грегори Берн прочитал письмо Плам, уже сев на корабль, направляющийся в Англию. Они ненадолго бросили якорь в порту Танжер-Мед в Гибралтаре. Он забрался на скалу, чтобы посмотреть на обезьян и на открывавшийся сверху вид.

Грег с интересом распечатал конверт. Теперь Плам была его единственной связью с цивилизацией.

После окончания войны полк перебрасывали из одной европейской страны в другую с благотворительной миссией. Они открывали кухни в лагерях для перемещенных лиц. Он видел столько горя: лагеря, переполненные истощенными, оборванными людьми, детей с разбухшими животами, слишком слабых, чтобы просить еды, семьи, живущие под грязным матерчатым пологом, когда-то прекрасные города, сейчас лежавшие в развалинах, – достаточно ужасов, чтобы хватило на всю жизнь.

Но теперь они возвращались домой.

Старую ма Белфилд хватил удар. Она лежала в постели и не могла встать. Похоже, миссис Плам хлопотала с утра до вечера, чтобы все шло как прежде. Значит, там ничего не изменилось.

Ее муж, шикарный тип, которого Грег никогда не видел, вернулся, чтобы навестить мать. Та яростно цеплялась за жизнь. Очень похоже на ту кремневую старушенцию, которая орала на него за то, что он вечно пачкал ковры грязными ногами.

Мадди тоже ненадолго приехала из Лидса повидать бабушку. Она была студенткой и остаться надолго не могла. Она снова встретилась с Глорией Конли, так что они по-прежнему были подругами. И ничего нового в этом нет.

Интересно, как девчонки сейчас выглядят? Тощий колышек и рыжий шарик…

Плам сказала, что Мадди стала красавицей и любит пирожные и пироги. Иными словами – растолстела.

Грег улыбнулся.

* * *

«Бедной Глории надоела служба в доме доктора Ганна. Новорожденную девочку назвали Хизер. Очень болезненный ребенок. Глория говорит, что от нее несет молоком, а Сара и Джереми, старшие дети, никому не дают покоя. Она хочет снова перебраться в Лидс, поскольку там куда больше возможностей получить место няньки. Сид работает на ферме. И думаю, вряд ли он куда-то двинется из Дейлс.

Мне кажется, Глория находит Сауэртуайт немного скучным после Лидса. Все твердит, что если увидишь одну овцу, значит, видела всех. По-моему, ей осточертело быть деревенской девчонкой.

Когда тебя демобилизуют? Что собираешься делать дальше?

Бедный хостел почти пуст, и власти подумывают снести его. Глория утверждает, что по ночам там очень страшно, особенно, когда остальные девушки уезжают домой на уик-энд.

Как твой друг Чарли Аллен? Все еще ухаживает за немкой? Когда вернешься домой, найдешь Англию очень унылой и серой. У нас все продукты и вещи по карточкам, но это чепуха по сравнению с тем, чего ты навидался за границей.

Я до сих пор не чувствую, что мы выиграли войну. Но наши местные фермеры преуспевают. У всех есть грузовики и техника, поэтому я уверена, что Бриггс будет рад хорошему механику.

Боюсь, ты найдешь нас очень потрепанными и угрюмыми. Обязательно приходи, когда вернешься, расскажешь все новости.

Удачи.

Плам Белфилд».

* * *

Как сейчас далеко этот уютный мирок. Глория и Мадди станут чужими людьми. Пусть они выросли, но все равно совсем еще дети. Он получил одно письмо от Глории, вместе с фотографией, на которой она позирует, стараясь выглядеть старше. Неужели она по-прежнему такая же рыжая и веснушчатая? А Мадди, занятая стенографией и печатанием на машинке, растолстевшая от поедания пирогов… такую Мадди он не помнит. Может, у нее глаз снова косит? Бедная девчонка, запертая в огромном доме вместе со стариками…

Теперь они для него всего лишь имена на бумаге, люди, затерянные в маленьком далеком йоркширском городишке. Он видел лежавшие в руинах города Европы и так долго жил в казармах, что забыл, каким должен быть настоящий дом.

Война изменила его юношеские черты. Лицо огрубело, мышцы стали гранитными. Но одновременно та же война превратила его в первоклассного механика, умеющего делать все, чтобы превратить груду ржавого железа в автомобиль. После демобилизации Грег собирался делать деньги на всем, чему обучился. Теперь на родине его ожидало много новых возможностей, и он обязательно найдет способ разбогатеть.

Когда-нибудь у него будет собственный Бруклин, с конюшнями и пони для детей. И жена, называющая его «мистер Вселенная». Но все это он представлял себе в спокойном зеленом Йоркшире.