– Тогда вы не в ту сторону пошли, сэр! Уилкинс живет вон там, у реки, в маленьком домике – вы его не пропустите. Перед домом каменная стена и садик, а сзади пчелиные ульи.

Через пять минут, чавкая мокрыми насквозь ботинками, Ратлидж стучал в дверь каменного домика, наполовину спрятанного под аспидной крышей.

Уилкинс вышел на крыльцо в домашних тапочках. Увидев, кто пришел, он широко улыбнулся и сказал:

– Видел я утопленников, так они были суше вас! Погодите-ка, сейчас принесу вам вытереться.

Ратлидж сложил зонтик, а Уилкинс скрылся в темном коридоре с каменным полом и вскоре вернулся с целым ворохом старой одежды. Ратлидж тщательно вытер ноги о половик и следом за стариком прошел на кухню, где на плите стояла большая кастрюля. Из нее аппетитно пахло тушеным кроликом.

– Так и знал, что вы объявитесь еще до конца дня. Говорят, вы рыщете вокруг Тревельян-Холла и по деревне. В Лондоне забеспокоились, все ли в порядке с нашими покойниками? Признаюсь, я не удивлен. Откровенно говоря, наш инспектор Харви просто дурак, а констебль Долиш такого высокого о себе мнения, что ничего не видит дальше собственного носа! Вон в том кувшине хорошее пиво – свежее, из «Трех колоколов». Если передадите мне кувшин, я налью вам кружечку.

Ратлидж поднял тяжелый каменный кувшин и передал хозяину. Уилкинс разлил пиво в две кружки и, удовлетворенно вздохнув, сел на место.

– Лично я не верю, что мистер Брайан убился, упав с лошади. Слишком хорошим он был наездником. Про таких, как он, говорят: родился в седле. Он прекрасно понимал, что можно делать, а что нельзя. И не погнал бы чистокровного коня на утесы у самого моря, где животное могло переломать себе ноги! Вот что я вам скажу: в тот день произошло убийство. Кто-то убил и человека, и коня!

Глава 12

Ошеломленный Ратлидж посмотрел на старика в упор:

– А тогда… сразу после смерти Брайана Фицхью… вы делились с кем-нибудь своими догадками?

Уилкинс улыбнулся беззубым ртом:

– Боже сохрани! Чтобы сразу же вылететь с работы? Я ее и так чуть не потерял, когда мисс Розамунда перестала разводить лошадей. Да и что бы я сказал ей или полицейским? – Он допил пиво, с удовольствием рыгнул и пожал плечами с почти галльской выразительностью.

– Но если вы считали, что в тот день произошло убийство…

– Да, убийство, – упрямо повторил Уилкинс. – Я как раз работал на конюшне, когда поднялась тревога. И вместе со всеми побежал посмотреть, что случилось. Ведь я знал, на каком коне поехал мистер Фицхью – сам седлал его!

– Рассказывайте, что вы увидели.

– Мистер Фицхью лежал ничком головой в воде. Затылок у него был в крови. Кровь нашли и на камне, куда его сбросили, а потом подкатили к воде. А конь стоял дальше от воды, в скалах; он вытаращил глаза и весь дрожал. На одном боку я заметил след от шпоры и сразу подумал: дело нечисто. Никогда на моей памяти мистер Фицхью не пришпоривал коней, да Люциферу и не нужны были шпоры. Достаточно было слегка натянуть поводья – уж очень он был умный. Почти читал мысли! Значит, произошло что-то необычное, раз он испугался и вдруг понес… Кстати, я в лошадях разбираюсь и сразу увидел, что конь понес уже с пустым седлом!

– Почему вы так решили?

– На шпорах мистера Фицхью не было ни конского волоса, ни крови. А если бы Люцифер сам сбросил его и он ударился головой о камень, а потом перевернулся лицом вниз и захлебнулся, почему, когда я стащил с него сапоги, в них было полно воды?

– Но ведь полицейские наверняка задавались теми же вопросами?

– Ну да, и сами же себе ответили: мол, начался прилив, поэтому у него намокли брюки и носки. На гальке не было ничьих следов, кроме наших и мастера Николаса – он как раз вытащил лодку на берег. Никаких признаков борьбы, ничего подозрительного. Ну а доктор сказал, что мистер Фицхью захлебнулся еще до того, как пришел в себя после падения. – Уилкинс допил пиво и, подойдя к плите, помешал жаркое. Он щурился от жаркого огня.

Ратлидж нагнулся, расшнуровал ботинки и посмотрел на свои носки. Они намокли от дождя. Сами ботинки насквозь пропитались влагой. Но, когда он перевернул их, вода не вытекла. Ее впитали носки и подкладка. Интересно, сказал себе Ратлидж, обуваясь.

– А за коня, значит, никто не заступился?

– Мистер Кормак. Он сказал, что его отец ни за что не бросил бы Люцифера без веского повода. – Уилкинс снова сел за стол, наполнил свою кружку и предложил добавку Ратлиджу. Тот покачал головой. Старик продолжал: – Мы нашли у него под подпругой пчелу… Она ужалила Люцифера. Тогда всем все сразу стало ясно. Но я потом вернулся на то место и хорошенько огляделся по сторонам. Помните, я говорил, что мастер Николас как раз затаскивал на берег свою лодку? Он еще перевернул ее днищем кверху – наверное, хотел попозже законопатить швы. Я приподнял лодку и увидел на песке след от сапога мистера Брайана, а рядом – другой след, не его. Конечно, следы уже почти смыло водой. Значит, перед самой смертью мистер Брайан спешился и с кем-то разговаривал. Не один он был у моря, во всяком случае, не все время!

– А может быть, он помогал Николасу Чейни вытащить лодку?