Влияние Гувера в Госдепартаменте было огромным. Имея полную поддержку госсекретаря Джона Фостера Даллеса, агент ФБР Р. У. Маклеод по прозвищу Шотландец занял должность начальника отдела внутренней безопасности в Госдепе. В своих политических чистках в Вашингтоне, посольствах и консульствах за границей он использовал методы ФБР, включая прослушивание телефонных разговоров, чтобы вытеснить из дипломатической службы либералов и людей, подозреваемых в «левых» взглядах. Несметное число дипломатов в отчаянии подавали в отставку.

Сотрудники ФБР всегда присутствовали в новых организациях, которые создавал Эйзенхауэр, чтобы увеличить влияние и силу Америки, вроде Информационного агентства Соединенных Штатов (USIA), которое транслировало американские идеи по всему миру. Специальные агенты ФБР Чарльз Нун и Джо Уолш руководили внутренними операциями USIA в Вашингтоне и Нью-Йорке. ФБР проводило глубокое изучение каждого служащего USIA, проверяя каждую деталь их биографии с самого рождения.

«Нашей Библией был административный указ № 10450, изданный президентом Эйзенхауэром, — рассказывал Уолш. — Этот указ касался федеральных служащих, связанных с национальной безопасностью страны. Он разъяснял, что отказ в приеме на такую работу получал каждый, кто имел отношение к коммунистическим организациям, гомосексуалистам, алкоголикам и другим субъектам с отклонениями от социальной нормы, которых можно было счесть угрозой для безопасности США. Это было грязное занятие — выискивать и устанавливать личность людей, подозреваемых в гомосексуализме. В Агентстве работали несколько очень порядочных и интеллигентных людей, которых я хорошо знал, — мне нравилось работать с ними по программам Агентства — и которые внезапно и окончательно выпадали из картины — исчезали! При расследовании они признали свои гомосексуальные наклонности и ушли в отставку»[276].

В правительстве не было никого, кто не подлежал бы такому контролю, даже те, кто уже имел допуск к государственным секретам. Стенли Гранд был служащим Госдепартамента и работал с ЦРУ по организации государственного переворота, который сверг правительство Гватемалы в 1954 году. « Это были тяжелые временадля Государственного департамента, — вспоминал он. — Нам всем пришлось пройти проверку в ФБР и получить новые допуски. И большинство из нас их получило. Некоторые ужасно пострадали… Один служащий, которого я знаю, был отличным работником и был сыт по горло всем этим, и, зная, какие ложные обвинения могут быть ему предъявлены, совершил самоубийство. Это была трагедия![277]»

Но новый режим внутренней безопасности, введенный Айком, был победой для Гувера. Он утверждал веру президента в ФБР как фронт борьбы за национальную безопасность Америки.

В Белом доме читали доклады Гувера о Советах как самые авторитетные. Министр юстиции генерал Броунелл говорил: «ФБР сообщило мне об одном результате своей контрразведывательной работы против заговора коммунистов. Они узнали, что Сталин болен и вместо него действует Маленков, который станет его преемником, если Сталин умрет. Сталин умер 3 марта 1953 года, и то, что Маленков стал его преемником, — теперь история»[278].

У Соединенных Штатов не было в Москве посла, когда Сталин умер, и у ЦРУ не было шпионов в Советском Союзе. Первый офицер ЦРУ, посланный в Москву, был соблазнен русской домработницей (она была полковником КГБ); сфотографирован в процессе полового акта, подвергся шантажу и был уволен из Агентства в 1953 году за опрометчивые поступки. Тот, кто прибыл ему на смену, вскоре после приезда был застигнут за совершением шпионских действий, арестован и депортирован.

У ФБР теперь были осведомители среди коммунистов по всей Америке. С помощью свидетелей, посредством прослушивания телефонных разговоров, незаконных проникновений в помещения и непрекращающейся слежки ФБР проникло в Коммунистическую партию Соединенных Штатов. Многие коммунисты, признанные виновными и осужденные по Закону Смита, тихо отправились в тюрьму, некоторые ушли в подполье, но другие стали сотрудничающими с ФБР свидетелями. Гувер получал некоторое удовлетворение, когда коммунисты-руководители отправлялись в тюрьму, но считал свои разведывательные операции более важными, чем любая работа по обеспечению правопорядка. Эти две миссии требовали разных методов.

Полицейский, противостоящий злодею, хочет его повесить; шпион же хочет его перехитрить. Ожидание и наблюдение требовало огромного терпения. У Гувера оно было. После двадцати лет атак и десяти лет контратак ФБР стало понимать размах операций КГБ в Америке.

У Бюро была горстка двойных агентов, работавших против КГБ. Первым продуктивным прорывом было дело Бориса Морроса. Рожденный в 1895 году, в один год с Гувером, Моррос приехал в Соединенные Штаты после революции большевиков и обосновался в Лос-Анджелесе — в мире фантазий. Он работал в «Парамаунт пикчерз», занимаясь монтажом фонограмм для второсортных фильмов, и управлял на стороне музыкальной компанией Бориса Морроса.