– Пора, – говорит она, и я наконец понимаю. Я плыла вместе с Кейт, неспешно дрейфовала рядом с ней по реке своей жизни, но теперь впереди меня ждут пороги.

Мне предстоит сделать выбор, но сначала я должна вспомнить. И я чувствую, как это будет трудно.

– Ты останешься со мной?

– Всегда, если смогу.

Наконец пришло время взглянуть на то, почему мое тело – разбитое и подключенное к аппаратам – находится здесь, в этой белой комнате.

– Тогда ладно, –говорю я, собираясь с духом. – Все началось с Мары. Когда она приходила ко мне? Неделю назад? Десять дней? Не знаю. В конце августа, гораздо позже так называемого вторжения моей матери. Честно говоря, я не очень дружу со временем. Я…

…пыталась работать над будущей книгой, но это не помогало. Похоже, головная боль теперь сделалась моим постоянным спутником.

Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз выходила из квартиры? Стыдно признаваться, но я больше не могу этого сделать. Не могу открыть дверь. Одно прикосновение к дверной ручке вызывает у меня панику: я начинаю дрожать и задыхаться. Я ненавижу эту свою слабость и стыжусь ее, но не в состоянии справиться с ней. Впервые за всю жизнь у меня пропала воля. А без нее я ничто.

Каждое утро я даю себе клятву: прекращаю принимать ксанакс и выхожу из дома в мир. Буду искать Мару. Или работу. Или жизнь. Я придумываю разные сценарии о том, как еду на остров Бейнбридж, умоляю Джонни о прощении и получаю его.

Сегодня все то же самое. Я встаю поздно и сразу же понимаю, что переборщила со снотворным. Самочувствие ужасное. Слюна во рту густая и клейкая, как деготь, а вкус такой, будто я вчера забыла почистить зубы. Повернувшись на бок, смотрю на часы. Потом облизываю губы и тру глаза, заплывшие и красные. Вне всякого сомнения, я плакала во сне. И опять проспала весь день.

Я встаю и пытаюсь сосредоточиться. В ванной нахожу на полу груду одежды.

Точно. Вчера я пыталась выйти из дома. Думаю, остановила меня одежда. По тумбочке разбросана косметика.

Это уже никуда не годится.

Сегодня я изменю свою жизнь.

Начинаю с душа. Горячие струи с силой ударяют в меня, но вместо того, чтобы смыть сонливость, почему-то усиливают ее. В окутанной паром кабинке я все переживаю вновь: гнев Джонни, смерть Кейт, бегство Мары.

Потом я вдруг понимаю, что вода холодная. Медленно моргаю, удивляясь, что, черт возьми, со мной происходит. Дрожа от холода, выхожу из душа и вытираюсь.

Надо поесть. Да. Это поможет.

Я медленно одеваюсь – в спортивный костюм, поднятый с полу в ванной. Я вся дрожу, и у меня болит голова. Еда мне поможет. И одна таблетка ксанакса.

Только одна.

Я бреду по темной квартире, включая по дороге свет; на разбросанную по кофейному столику почту я не обращаю внимания. Когда я наливаю себе кофе, звонит сотовый телефон, и я отвечаю на звонок:

– Да?

– Талли? Это Джордж. Я достал тебе билет на просмотр «Американца» с Джорджем Клуни. Подробности отправлю электронной почтой. Это благотворительный показ в театре в центре Сиэтла. Там будут парни из телесети. Это твой шанс их удивить. Второе сентября, восемь вечера. Не опаздывай и принарядись как следует.

– Спасибо, Джордж, – говорю я и улыбаюсь. Впервые за много дней.

Я чувствую, как в душе шевелится надежда. Мне она так нужна! Я выжата, как лимон. Я больше не могу так жить.

И вдруг до меня доходит: мне нужно будет выйти из квартиры и появиться на публике. Начинается паника, и я пытаюсь ее унять.

Нет!

Я смогу. У меня получится. Я принимаю одну таблетку ксанакса – завтра не приму ни одной – и возвращаюсь в гардеробную, чтобы выбрать наряд.

Мне понадобится…

Что? Почему я стою тут, в гардеробной?

Ага! Пойти к парикмахеру.

– Талли?

Это голос Мары или мне кажется? Я быстро поворачиваюсь, теряю равновесие и ударяюсь о дверь гардеробной. Потом на нетвердых ногах иду через всю квартиру на голос, не веря, что он мне не чудится.

Но Мара действительно тут, в моей гостиной, перед окном во всю стену. Одета в черное, волосы короткие, розовые, торчат во все стороны. Она выглядит болезненно худой – острые, как лезвия, скулы, бледные впалые щеки.

Она пришла дать мне еще один шанс.

– Мара, – тихо говорю я. От любви к ней у меня заходится сердце. – Я рада, что ты вернулась.

Она нервно переминается с ноги на ногу. Вид у нее не то чтобы испуганный, а какой-то смущенный.

Жаль, что мысли у меня путаются; очень хочется, чтобы головная боль наконец разжала свои тиски. Я чувствую беспокойство, с тревогой жду, когда она заговорит.

– Мне нужно… – начинает Мара.

Я иду к ней, слегка пошатываясь. Мне стыдно. Интересно, заметила ли она?

– Что тебе нужно, девочка? – Я действительно это сказала или только подумала? Не стоило принимать вторую таблетку. Неужели Мара сбежала от Пакстона? – Как ты?

– В порядке. Нам с Паксом нужны деньги.

Я останавливаюсь.

– Ты пришла за деньгами?

– Ты можешь мне помочь?