Антон ему не ответил. Стоял, раскинув руки, прижимаясь к забору, скрытый кустарником от посторонних глаз, и смотрел на размытые ореолы своих любимых, понимая, что не может подойти к ним, весело окликнуть, прижать к груди и поехать вместе с ними домой. Стена между ними стояла, стена отчуждения, молчания, непонимания, стена времени, наконец, и не было в мире силы, способной ее взломать.

Валерия усадила девочек в салон старенькой «Мицубиси Харизмы», принадлежавшей еще ее первому мужу, задержалась на мгновение, оглядываясь по сторонам, словно почувствовав, что за ней наблюдают. Дверца захлопнулась. Машина выехала из шеренги других машин, свернула в переулок, исчезла.

Антон вышел из-за кустов сирени, отгораживающих территорию детсада от дороги, проводил машину жены невидящими глазами. Жить не хотелось до отвращения. В голове назойливой мухой зудела мысль: послать все к черту и вернуться!..

В памяти сам собой всплыл образ монаха Марциана, мелькнул его черный ноготь. На сердце снизошла странная расслабленность. Душа перестала трепыхаться пойманной в силки птицей. Тоска растворилась в поднявшемся со дна души промозглом тумане.

«Не примут тебя, – сказал кто-то в голове Антона ватно-трезвым голосом, – не нужен ты им такой…»

Он очнулся, соображая, где находится и что делать дальше, но решить эту проблему не успел.

Рядом с визгом тормозов остановился знаменитый российский джип «Патриот» с синей полосой, захлопали дверцы, к Громову подскочили милиционеры, и на затылок его обрушился тяжелый удар дубинки.

Сознания Антон тем не менее не потерял. Начал сопротивляться – чисто рефлекторно, «на автопилоте», и даже уложил двоих блюстителей порядка на асфальт. Однако пропустил еще несколько сильных ударов, упал, ему заломили руки, сковали наручниками и всунули в джип.

– Мы его взяли, товарищ майор, – доложил командир группы захвата. – У детсадика пасся… Куда доставить?.. Есть, сейчас привезем.

Антона притиснули к сиденью два могучих работника милиции, старшина и сержант, «Патриот» рванул по улице к светофору, оставив позади собравшуюся было толпу зевак.

Ехали быстро, практически не соблюдая правил движения. «Патриот» свернул в знакомый двор, остановился. Антона выгрузили из джипа, волоком дотащили до лифта и дальше – до квартиры. Дверь открыл небритый Рудик с перевязанной головой, молча посторонился. Громова швырнули в прихожую.

– Забирай напарника, – сказал сопровождавший милиционеров офицер с погонами капитана. – Через час приедет начальство, чтоб он был в форме.

Милиционеры ушли, дверь захлопнулась.

Рудик отомкнул наручники, больно ткнул носком кроссовки в бок Антона.

– Вставай, умойся, сука бешеная! В следующий раз пристрелю!

Антон с трудом поднялся, ощущая себя боксерской грушей, поплелся в ванную. Вода смыла грязь и пот с тела, утихомирила боль в местах ушибов. Лишь боль в затылке не проходила, и он обнаружил под волосами солидную шишку. Попытался убрать ее мысленно-волевым усилием, как делал это не раз, но не смог. Организм его приказов не слушался, отравленный почти ежедневными «инъекциями» алкоголя.

В прихожей раздался звонок, послышались шаги надзирателя, затем повелительный голос:

– Где он?

В дверь ванной шлепнули ладонью.

– Вылазь.

Антон вышел, застегивая рубашку.

Его ждали бугай-сержант и знакомый узбек, сопровождавший Громова от вокзала до квартиры, только на сей раз в форме майора милиции. Он окинул Антона цепким взглядом, покачал головой:

– Я думал, ты умнее… иди в комнату!

Антон молча шагнул в свою спальню, сел на кровать, ни на кого не глядя.

– У тебя есть выпивка? – обратился майор к Рудику.

– Чешская «Ракия», – буркнул тот.

– Где ты такую дрянь достаешь? Водку пить надо, да и то в меру. Плесни ему в стакан.

Антону сунули в руки стакан, наполовину заполненный прозрачной жидкостью. Он помедлил, пытаясь задавить радостную дрожь желудка, потом осушил стакан в три глотка. Голова закружилась, по телу разлилось приятное эйфорическое тепло.

– Еще…

– Обойдешься. – Узкоглазый подвинул к себе стул, сел напротив Антона. – Знаешь этого пацана?

Антону вручили фотографию. Он с трудом сфокусировал зрение на лице молодого человека. Показалось, что парня он уже где-то видел.

– Ну?

– Баранки гну! Его надо убрать!

– К-как убрать? – не понял Антон.

– Ликвидировать, – терпеливо пояснил майор. – Завтра тебе покажут, где он живет, получишь машину и необходимое снаряжение. Но с завтрашнего дня – ни капли спиртного!

– Не-е… – качнул головой Антон, бросая фотографию на кровать. – Не буду! Я вам не киллер по вызову!

Сержант-сопровождающий глыбой навис над Громовым, но узкоглазый майор остановил его, качнув головой.

– Детей любишь? – ласково спросил он. – Хорошие у тебя девочки, Дашутка и Катюша. Да и жена красивая… – Глаза майора угрожающе вспыхнули, тон изменился: – Сделаешь все, что я прикажу! Иначе с твоими детками или с женой случится неприятность! В люк на дороге угодят или под машину попадут. Понял?!

Антон протрезвел, приподнялся:

– Ах ты, своло…

Удар сержанта отбросил его к стене.

Майор снова качнул головой, и сержант отступил назад.

– Я спрашиваю, ты понял?