Он спустился под мост. Его глаза уже привыкли к темноте.

Фуражиры очистили довольно большое пространство напротив низкого окна, как раз там, где сейчас стоял Лагардер. Он огляделся и подумал, что тут самое подходящее место поиграть шпагой. Но думал он не только об этом. Ему не давала покоя мысль, как пробраться в этот неприступный замок. Черт бы побрал героев, не желающих обратить во благо свои беспредельные силы! Стены, запоры, охрана — да красавчик Лагардер плевал на них! он никогда бы не согласился на приключение, отсутствуй в нем хотя бы одно из вышепоименованных препятствий.

«Проведем разведку на местности, — мысленно сказал он себе. — Герцог будет в ярости, когда набросится на нас, так что нам придется держаться. Что за ночь! Ей-богу, придется фехтовать наугад. Тут черта с два увидишь кончик шпаги».

Лагардер стоял у подножья стены. Громада замка возносилась над его головой, и на фоне неба рисовалась черная арка моста. Взбираться на эту стену с помощью кинжала — целой ночи не хватит. Ощупывая камни, Лагардер дошел рукой до окна.

— Отменно! — воскликнул он. — Да, а что же я скажу этой гордой красавице? О, я представляю себе гневный блеск ее черных очей, надменно сдвинутые брови…

И он с удовлетворением потер руки.

— Превосходно! Превосходно! Я скажу ей… Надо придумать что-нибудь совершенно необыкновенное. Значит, скажу ей… Черт побери! Ладно, не будем насиловать дар красноречия. А это что? — вдруг насторожился он. — Нет, право же, этот Невер страшно мил!

Лагардер прислушался. До него долетел какой-то шум.

И это был гул шагов. По краю рва шли дворяне, поскольку слышался серебряный звон шпор.

«Неужто мэтр Плюмаж оказался прав, — подумал Лагардер, и герцог пришел не один?»

Звук шагов прекратился. Лампадка, горящая у въезда на мост, осветила двух человек, закутанных в широкие плащи. Можно было догадаться, что они всматриваются в темный ров.

— Я никого не вижу, — тихо произнес один.

— Там внизу, у окна, — сказал второй.

И он негромко позвал:

— Плюмаж! Лагардер не шелохнулся.

— Фаэнца! — вновь окликнул второй собеседник. — Это я, господин де Пероль.

«Кажется, мне знакомо имя этого прохвоста», — подумал Лагардер.

Пероль позвал в третий раз.

— Галунье! Штаупиц!

— А вдруг он не из наших? — пробормотал его спутник.

— Исключено, — отозвался Пероль. — Я распорядился оставить здесь караульного. Да это же Сальданья, я узнал его… Сальданья!

— Я, — откликнулся Лагардер, на всякий случай с испанским акцентом.

— Ну, вот видите! — обрадовался Пероль. — Я был совершенно уверен. Давайте спустимся. Сюда… Вот лестница.

Лагардер подумал:

«Попробуем сыграть в этой комедии».

Оба спускались вниз. Спутник Пероля был высок и довольно дороден. Лагардеру показалось, что в его речи слышится затаенная итальянская мелодичность.

— Говорите тише, — промолвил он, осторожно спускаясь по узкой отвесной лестнице.

— Бесполезно, монсеньор, — отозвался Пероль.

«Ах, вот как, значит, он — монсеньор», — отметил Лагардер.

— Да, бесполезно, — продолжил Пероль, — этим прохвостам известно, кто им платит.

«А мне вот неизвестно, — подумал Лагардер, — но очень бы хотелось знать».

— Мне пришлось им сказать, — объяснил Пероль. — Они ни в какую не желали поверить, что это маркиз де Келюс.

«А вот это уже ценные сведения, — отметил мысленно Лагардер. — Явно я имею дело с двумя совершенными негодяями».

— В церкви был? — спросил монсеньор.

— Я пришел слишком поздно, — сокрушенным тоном сообщил Пероль.

Монсеньор гневно топнул ногой.

— Растяпа! — бросил он.

— Я сделал все, что мог, монсеньор. Я нашел церковную книгу, в которой дон Бернар сделал запись о бракосочетании мадемуазель де Келюс с герцогом де Невером и о рождении их дочери.

— И что же?

— Страницы с этими записями оказались вырваны.

Лагардер весь обратился в слух.

— Значит, нас опередили, — раздраженно заключил монсеньор. — Но кто? Аврора? Да, вероятнее всего, Аврора. Она надеется сегодня ночью увидеться с Невером и передать ему вместе с ребенком бумаги, подтверждающие его происхождение. Марта не могла мне об этом сказать, потому что не знала, но я сам догадался.

— Да какое это имеет значение, — заметил Пероль. — Мы нашли выход. Невер умрет и…

— Невер умрет, — прервал его монсеньор, — и наследство получит ребенок.

Оба они замолчали. Лагардер затаил дыхание.

— В таком случае ребенок… — полушепотом начал Пероль.

— Ребенок исчезнет, — не дал ему договорить тот, кого титуловали монсеньором. — Я предпочел бы избежать подобной крайности, но и она меня не остановит. Что собой представляет этот Сальданья?

— Законченный негодяй.

— На него можно положиться?

— Если хорошо заплатить, да. Монсеньор задумался.

— Я предпочел бы, чтобы в это дело были посвящены только мы с тобой, — промолвил он, — но ни ты, ни я не сможем сойти за Невера.

— Да, вы гораздо выше его, — согласился Пероль, — а я слишком худ.

— Тут темно, как в печи, — задумчиво произнес монсеньор, — а этот Сальданья примерно того же роста, что и герцог. Позови-ка его.

— Сальданья! — окликнул Пероль.

— Я! — вновь отозвался Лагардер.

— Подойди к нам.