Там стояли с десяток Летописцев, перебирая пальцами шали и находясь в явно подавленном состоянии. Среди них я узнал подтянутого и элегантного Канцлера Кенишела, серые глаза его потемнели от отчаяния. Под покрывалом, слева от входа, лежало съежившееся тело в одеждах Пилигрима. Это был Принц Рама, мертвый, в луже крови. Его сверкающая маска, теперь уже покрытая пятнами, лежала рядом. В противоположной стороне комнаты, осев всем своим телом на подставки, на которых стояли прекрасные предметы искусства Второго Цикла, был Летописец Элегро, который, казалось, спит с выражением удивления и одновременно гнева на лице. Из его шеи торчал маленький изящный дротик. В глубине, в окружении рослых Летописцев, стояла Олмэйн, в растерянности и отчаянии. Через ее разорванное спереди алое платье были видны высокие белые груди, черные волосы ее спутались, а гладкая кожа блестела от выступившей испарины. Она, казалось, не понимала, где находится и думала о чем-то своем, не обращая внимания на происходящее.

— Что здесь произошло? — спросил я.

— Два убийства, — ответил прерывающимся голосом канцлер Кенишел. Он подошел ко мне — высокий, окунувшийся, с седой головой. Одно веко у него подергивалось. — Когда ты видел этих людей в последний раз, ученик?

— Вечером.

— Почему ты пришел сюда?

— Это был лишь визит вежливости.

— Что-нибудь было не так?

— Ссора между Летописцем Элегро и Пилигримом, — признался я.

— Из-за чего? — спросил тихо Канцлер.

Я в замешательстве посмотрел на Олмэйн, но она ничего не видела, а слышала еще меньше.

— Из-за нее, — сказал я.

Я услышал, как среди Летописцев послышался сдавленный смех. Они подталкивали друг друга, кивали, даже улыбались. Я подтвердил все их подозрения. Голос Канцлера стал еще более сухим.

— Это был твой спутник, когда ты вошел в Парриш, — сказал он. — Ты знал, кто он такой на самом деле?

Я облизнул пересохшие губы:

— Я догадывался.

— Что это был…

— Сбежавший Принц Рама, — сказал я. Я не осмелился увертываться сейчас, положение мое было слишком шатким.

Опять все закивали и начали подталкивать друг друга. Канцлер Кенишел сказал:

— Этого человека должны были арестовать. Ты не имел права скрывать его имя.

Я молчал.

Канцлер продолжал.

— Несколько часов тебя в этом здании не было. Расскажи нам, что ты делал после того, как ушел из комнат Элегро и Олмэйн.

— Я пошел к Манрулу Седьмому, — сказал я.

Сенсация.

— Зачем?

— Проинформировать Прокуратора, — сказал я, — что Принц Рама схвачен и находится у Летописцев. Я сделал это по приказанию Летописца Элегро. После этого я несколько часов бесцельно гулял по улицам и наконец вернулся сюда и обнаружил… и обнаружил…

— И обнаружил что здесь полный хаос, — сказал Канцлер Кенишел. — Прокуратор был здесь уже на рассвете. Он был и в этой комнате. И Элегро, и Принц, должно быть, были в это время еще живы. Затем он пошел в наши архивы и стер… и стер… материал очень высокой чувствительности… стер материал, который, как полагали, хранится очень надежно… высокой чувствительности…

Канцлер не смог дальше говорить. Будто в сложной машине, разрушенной одним ударом, движения его замедлились, он издал несколько дребезжащих звуков и, казалось, вот-вот упадет. Несколько высокого ранга Летописцев бросились к нему на помощь. Через несколько мгновений Канцлер вроде бы оправился.

— Эти убийства произошли после того, как Прокуратор покинул это здание, — сказал он. — Летописец Олмэйн не смогла нам ничего о них рассказать. Возможно, ты, ученик, знаешь что-либо важное?

— Но меня здесь не было. Двое из Сомнамбул у Сенны могут подтвердить, что я был с ними, когда произошли преступления.

Кто-то грубо расхохотался, когда я рассказал про Сомнамбул. Бог с ними. В такой ситуации мне было не до чувства собственного достоинства. Я знал, что был в опасности.

Канцлер медленно сказал:

— Ты пойдешь в свою комнату, ученик, и останешься там до допроса. После этого ты покинешь это здание и должен будешь уйти из Парриша в течение двадцати часов. Своей властью я объявляю тебя изгнанным из союза Летописцев.

Хотя меня об этом уже предупредил Самит, я был ошеломлен.

— Изгнанным? За что?

— Мы не можем больше доверять тебе. Тебя окружает слишком много тайн. Ты приводишь к нам Принца и скрываешь свои подозрения; ты присутствуешь при смертельной ссоре; ты наносишь визит Прокуратору среди ночи. Возможно именно из-за тебя мы понесли эту невосполнимую потерю в архивах этим утром. Нам здесь не нужны загадочные люди. Мы рвем взаимоотношения с тобой. — Канцлер величественно взмахнул рукой. — В свою комнату теперь, пока не придет время допроса, а потом — уходи!

Меня втолкнули в комнату. Когда за мной закрывалась входная дверь, я увидел пепельно-серое лицо Канцлера, который рухнул на руки своих собратьев по союзу, и в то же мгновение Олмэйн вышла из оцепенения и с криком упала на пол.