Читаем полностью

Елена Николаевна Крюкова

Ноги вязнут в сугробе… Солдатик, Ему подсоби.Чай, не хрустнет спина!.. Не подломишься — плечи что гири…Вот и Сын мой пожил на земле, в этом пытошном мире.Письмена на снегу — лапы ворона, стрелы судьбы.Перекладина, видишь, — как давит Ему на плечо…День-то, солнечный день! Ветер бьет меня, волосы крутит…В золоченой парче по сугробам бредут Его судьи.Мужичишка в лаптях дышит в спину мне так горячо.Лошадь гривой мотает, — завязла по самые бабкиВ этом клятом снегу! Потерпи, мой родной, потерпи, —Вот она и гора… Ветер рвет наши флаги, как тряпки,И кроваво несет по серебряной дикой степи.Ты, пацанчик, не плачь… Дай прижму к животу головенку…Не гляди туда, милый! Не сделают больно Ему!..По корявым гвоздям заплясали два молота звонко.Вместо белого снега я вижу дегтярную тьму.О, брусника — ручьями — на снег!.. Земляника… морошка…О, малина, рябина… ручьями течет… бузина…К сапогу моему, будто нож исхудалая, кошкаЖмется палым листом… Застилает глаза пелена…Поднимают… Ужель?! Осторожнее, братцы, потише!Что же сделали вы?! Смерть — одна, а не три и не две!И кричу благим матом, и больше себя я не слышу —Только Крест деревянный в густой ледяной синеве.Только Крест деревянный над нищей кондовой страною,Только Крест деревянный — над мертвой избою моей,Только тело Христа, бледно-желтое, будто свечное,Только тело Христа над рыдающей кучкой людей!Только ребра, как вобла, во вьюжном торчат одеяле…Только ягоды сыплют и сыплют во вьюгу — ступни…Да, мы сами Его во спасение мира распяли!Мы — убийцы. Теперь мы навеки остались одни.И когда во сапфире небес я увидела тело,Где я каждую родинку знала, и шрам, и рубец, —Прямо в волглый сугроб я подранком-лосихой осела,И волос моих белых так вспыхнул под Солнцем венец!И подножье Креста я, завыв, как дитя обхватила,Как младенца, похожего на золотую хурму!Жизнь моя, жизнь моя!Ты такая великая сила,Что тебя не отдам ни костру, ни кресту, — никому!И летели снега на Сыновние ветви-запястья —Снегирями да сойками, да воробьями с застрех…И летели снега, заметая последнее счастье,Что принес мой Ребенок для нас, одичалых, для всех.И, как молния, слезы в морщинах моих засверкали,Ветер вервие вил из распатланных старческих кос.И, подняв бородатые лики, солдаты стояли,Не скрывая мужицких, снега прожигающих слез.И пацан золотушный забился зайчонком, юродомВо подоле моем… Не гляди, мой сыночек, туда:Это смертная казнь… А гляди вон туда: над народомВо железном морозе — любви позабытой звезда.