Я уже не сомневалась в этом.

Мне нужны были только доказательства.

Доказательства, которых у меня не было. Пока не было.

Как ноги занесли ее к Казанскому вокзалу? Ну да, оттого, что здесь, рядом, был Рязанский переулок. Она зажмурилась. Пойти к Эмигранту? «Успеешь. Не тревожь его. Не трогай свое чувство к нему. Ты же слишком сильно хочешь к нему, ты же знаешь. Поэтому останови себя. Повремени. Лучше зайди-ка в „Парадиз“, посиди там немного. Вспомни былые годы. Тряхни стариной». Она задрала голову. Ну как, красная надпись, ты все еще на месте? Тебя еще не переименовали, ресторан? Все было на месте. «PARADISE» — ало горело у нее над головой. Она усмехнулась. Наступит время, и стекла перебьют, и закрасят название. И назовут это как-нибудь… ну, к примеру, «INFERNO». «Инферно» — так назывался ночной компьютерный клуб, куда бегала продвинутая Серебро, она и там ухитрялась, играя в компьютерные игры, снимать глупых богатеньких мальчишек и вытрясать у них баксы из бумажников. Все проходит, пройдет и это. Боже, как уже на улице тепло!

Алла поднялась по гладким ступенькам, толкнула стеклянную тяжелую дверь. Вот он, зал, где она провела так много часов, дней, ночей, шныряя между столами, садясь на колени к мужчинам, промышляя, плача в углу, вытирая слезы ресторанной шторой, и халдей Витя приносил ей стопочку, и она потихоньку выпивала, и пудрила красный опухший нос, заплаканые щеки. Да, много всего было здесь с ней, уже и не упомнишь. Она оглядывалась: может, Витя сегодня работает. Нет, Вити не было. Ну и ладно. Вот здесь она сядет; закажет себе что-нибудь для отвода глаз. Есть ей не хотелось. Боже мой, почему люди все время едят. Дикая голодная диета Изабеллы отбила у нее раз и навсегда всякий вкус к еде.

Она потянула к себе меню. Бог ты мой, меню «Парадиза» она знает наизусть. Сациви… шашлык из осетрины… фирменный помидорный салат… Она посмотрела на часы. Сегодня надо пораньше лечь спать. Завтра первая спевка «Карнавала». Подскочил бритый, как буддийский монах, официант, согнулся перед ней: узнал.

— Что будет Люба Башкирцева на ужин?.. Расстегайчиков, бульончика горяченького?.. Может, икорки под водочку пожелаете?..

Она подняла к нему голову, поглядев на него жалобно, как зверек.

— Водочки, да. И икры. И… помидорный салат И все. Больше ничего.

Официант еще что-то завлекательное бормотал, сладенько улыбаясь — она махнула рукой: действуй, шевели ножками. Господи, давно ли она здесь сидела… с Любой. Роковая встреча. Всего полгода назад. И вот Любы уже нет, и она перед всем миром играет ее роль. Берегись, ты сковырнешься, Алла. Уже слишком много народу знает, кто ты такая на самом деле.

«Кто же убил Любу. Кто. Кто?!»

В сумочке затрезвонил телефон. Должно быть, Беловолк. Беспокоится, требует, чтобы ехала домой. У, вечный шпион.

— Але?..

— Але-але. Привет, госпожа певица. Как ваши изыскания? Продвигаются?

Она отвела трубку от уха и выругалась шепотом.

— Здравствуй, папарацци. — «Здравствуй, блоха. Еще не прыгнул, не укусил? Ни дна бы тебе ни покрышки». — Изыскания продвигаются. Я…

— Вы должны зарубить себе на носу, мадам, что у вас осталось уже совсем мало времени.

Голос на другом конце провода был холоден, как лимонный сок из холодильника.

— Сколько?

Она почувствовала, как все внутри нее словно заливается этой отвратительной холодной кислотой. Трубка холодила ухо. Ножка хрустальной рюмки, которую она вертела в забытьи, холодила пальцы.

— Неделя.

До следующего понедельника?!

— Это очень мало. Я не успею.

— А вы хотите успеть?.. Что ж, похвально, похвально. Ну ладно. Две недели. Полмесяца, госпожа певица, это прилично. За полмесяца можно, — она услышала в трубке короткий смешок, — заболеть плохой болезнью и вылечиться. В вашей практике с вами такого не случалось?..

«Он знает, кто я. Он знает, кто я!»

— Хорошо, Павел. Полмесяца, я поняла. У тебя будет имя убийцы через полмесяца.

— Да, имя убийцы, дорогая. Или ваше хорошенькое личико за тюремной решеткой — на всех первых полосах свежих газет. Чао.

Она услышала в трубке отбой. Нажала «take off». Официант уже расставлял на столе перед ней икру, графин с водкой, огромную тарелку с помидорным салатом, украшенным кружочками тонко нарезанного перца, дольками маринованного чеснока, стрелами зеленого лука, золотыми колечками репчатого, обильно политым оливковым маслом.

— Мерси. — Она вытащила из кармана широкой юбки зеленую купюру. — Сдачи не надо. Провались.