I don't know why it should be, but everybody is always so exceptionally irritable on the river (не знаю почему, но все всегда крайне раздражительны на реке; exceptionally — исключительно, очень). Little mishaps, that you would hardly notice on dry land (мелкие неприятности, которые вы вряд ли бы заметили на суше; mishap — несчастье, неудача; несчастный случай, поломка), drive you nearly frantic with rage, when they occur on the water (доводят вас чуть ли не до бешенства, когда случаются на воде; frantic — безумный, неистовый, яростный; rage — ярость, гнев, бешенство). When Harris or George makes an ass of himself on dry land, I smile indulgently (когда Гаррис или Джордж валяют дурака: «делают осла из себя» на суше, я улыбаюсь снисходительно); when they behave in a chuckle-head way on the river (когда они ведут себя как болваны на реке), I use the most blood-curdling language to them (я употребляю самые ужасные, леденящие кровь слова по отношению к ним; to curdle — свертываться /о крови, молоке/). When another boat gets in my way, I feel I want to take an oar and kill all the people in it (когда другая лодка мешает мне пройти, я хочу взять весло и убить всех людей в ней).

The mildest-tempered people, when on land, become violent and blood-thirsty when in a boat (самые кроткие на суше люди становятся жестокими и кровожадными, оказавшись в лодке). I did a little boating once with a young lady (я катался на лодке как-то раз с одной барышней). She was naturally of the sweetest and gentlest disposition imaginable (она была по природе самого милого и кроткого нрава, /какой только можно/ представить; disposition — расположение; характер, нрав; imaginable — вообразимый, мыслимый), but on the river it was quite awful to hear her (но на реке было весьма страшно слушать ее).

irritable ['rtbl] indulgently [n'dlntl] awful [':ful]

I don't know why it should be, but everybody is always so exceptionally irritable on the river. Little mishaps, that you would hardly notice on dry land, drive you nearly frantic with rage, when they occur on the water. When Harris or George makes an ass of himself on dry land, I smile indulgently; when they behave in a chuckle-head way on the river, I use the most blood-curdling language to them. When another boat gets in my way, I feel I want to take an oar and kill all the people in it.

The mildest-tempered people, when on land, become violent and blood-thirsty when in a boat. I did a little boating once with a young lady. She was naturally of the sweetest and gentlest disposition imaginable, but on the river it was quite awful to hear her.

"Oh, drat the man (черт бы его побрал)!" she would exclaim, when some unfortunate sculler would get in her way (восклицала она, когда какой-нибудь несчастный гребец вставал у нее на пути); "why don't he look where he's going (чего он не смотрит, куда плывет)?"

And, "Oh, bother the silly old thing (тьфу ты, вот старая дрянь: «глупая старая вещь»; bother — беспокойство, хлопоты; тьфу ты! /выражает досаду, раздражение/)!" she would say indignantly, when the sail would not go up properly (говорила она негодующе, когда парус не поднимался как следует). And she would catch hold of it, and shake it quite brutally (и она хватала его и трясла довольно жестоко).

Yet, as I have said, when on shore she was kind-hearted and amiable enough (однако, как я сказал, на берегу она была достаточно добросердечной и дружелюбной).