Блюдо с жарким он опустошил со сказочкой скоростью и теперь поедал голубей, оборачивая каждую птицу в сдобную лепешку и заглатывая ее в два приема. Челюсти его работали как мельничные жернова, огромное брюхо колыхалось под водой. Хартар снова наполнил офирским кубок короля.

– Если ты поможешь мне, - сказал Конан, - то и я помогу тебе. Хватит на еду и питье до конца дней твоих.

– А покой, повелитель? Будет ли мне покой? Я, знаешь ли, скромен и предпочитаю не вмешиваться в дела государей… Слишком они опасны для маленького человека.

– Кром! Ты человек не маленький, а умный и сноровистый - так сказал о тебе Хашами Хат.

– А, этот худышка? Воистину, шемит шемита видит издалека… - Сирам доел голубей и теперь обгладывал рыбу, вилайетского осетра в два локтя длиной, возлежавшего на серебряном блюде. Блюдо держал перед ним светловолосый Альяс, заботливо следивший, чтоб хозяин не подавился рыбьими костями.

Наконец Сирам довольно рыгнул, полузакрыл глаза и со вздохом откинулся на стенку бассейна.

– Верно сказано: лучше идти, чем бежать, лучше сидеть, чем идти, лучше лежать, чем сидеть, - сообщил он. - Покой, государь, я ценю больше денег. Когда я был молод и не так толст, пришлось мне постранствовать по разным землям, где знали меня под разными именами - Сирам или Авортиан, Чандра или Паландарус. Всякие земли встречались, богатые и бедные, но покоя не было нигде… нигде, кроме твоей благословенной державы, в которой я живу пять последних лет. Здесь нет самовластья городов, что вечно грызутся друг с другом, здесь нет стигийцев и койфитов, совершающих набеги, здесь покой и порядок. Вдобавок здесь прохладней, чем в Шеме, что для человека моей комплекции немаловажно.

Конан отпил из хрустального кубка.

– Покой державы хранят мой меч, мои воины и Сердце Аримана. Слышал о нем?

– Слышал, - маленькие глазки шемита сверкнули. - Меч, я вижу, при тебе, государь, воинов твоих не украдешь, значит… - Веки его опустились, огромная голова упала на грудь, из горла вырвалось сипенье. - Хрр… хрр… Значит, ты намекаешь на божественный талисман, а? С ним что-то случилось? Печально, печально… Придется старому Сираму опять поработать… придется, хоть он и не любит влезать в дела сильных мира сего… Воистину сказано: гость в дом, тревоги в дом!

– Я тебе не гость, - буркнул Конан, допивая офирское, - я твой король, раз живешь ты в прохладной Аквилонии, а не в жарком Шеме. Так что повинуйся моей воле и сыщи утерянное. Понял, о чем речь?

– Я не из тех людей, коим надо повторять дважды, - произнес Сирам Авортиан Чандра Паландарус и повернулся к слугам. - Ну, дети мои, я сыт, доволен и освежился после ночи. Поднимайте!

На это стоило посмотреть: четыре служителя, спустившись в бассейн, подпирали хозяина снизу, еще четверо, и в их числе чернокожий Салем, тянули его наверх. Действовали они с завидной сноровкой, и вскоре шемит был извлечен из воды. Две полуголые девушки обтерли его огромную тушу мягким полотном, третья красотка причесала бороду и волосы, а четвертая набросила на плечи серую хламиду. Сирам походил в ней на округлый гранитный валун, у подножия коего суетятся юркие ящерки. Даже Салем, ростом едва ли уступавший Конану, доставал шемиту лишь до плеча.

Подпираемый слугами, хозяин взошел на веранду и опустился на подушки. Пол под ними жалобно скрипнул.

– Ни одно кресло меня не держит, - пожаловался он. - Боюсь провалиться прямо к Нергалу!

– Упав на Нергала, ты сломаешь ему шею, - сказал Конан.

– Нет, владыка. Если уж я отправлюсь на Серые Равнины, то стану легким, как тень, и буду избавлен от страданий, причиняемых грузом плоти.

– Зато, сделавшись тенью, ты не сможешь есть и пить.

– Это так. Вот почему, когда я думаю о смерти, у меня разыгрывается аппетит. - Сирам с унылым видом забрал в кулак свой огромный нос, посматривая, как толкутся у бассейна слуги, прибиравшие остатки трапезы. - Ладно, когда солнце поднимется на локоть, можно будет перекусить… А сейчас, владыка, назови мне несколько имен. Тех, кого ты подозреваешь.

– Лайональ, посол Кофа. Его поймали вчера в моей сокровищнице.

– Пять локтей и ладонь. Волос светлый, глаза мутные, нос острый, похож на крысу. Глуп и жаден!

– Ты его видел?

– Я же сказал, повелитель, что никуда не езжу и не хожу. Его видел Альяс, и этого довольно. Ну, чьи имена ты еще назовешь?

Конан поглядел на усыпанную песком площадку с бассейнами и зеленую стену кустарника за ней. В большем бассейне - в том, над которым торчала клетка, - что-то плескалось, но солнце отсвечивало на воде и слепило королю глаза.

– Алонзель, аргосец, - сказал он.

– Пять локтей три ладони, волос темный, глаза черные, черты благородные, щеголеват и трусоват… - откликнулся шемит. - Дальше!

Так они добрались до Минь Сао, и тут Сирам, ухватившись за свой огромный нос, призадумался, а потом сообщил, что о кхитайце ему известно немногое. Можно сказать, почти ничего! Загадочный человек! Таинственный, осторожный… В городе появляется редко, и слуги Сирама его не видели.