Конан предпринял поход в Гиперборею, уничтожив колдовской орден магов Белой Руки. Еще через пять-шесть лет, когда ему было уже за шестьдесят, он обрушился на Стигию, разбил ее войска, рассеял и перебил жрецов Сета, чародеев Черного Круга, а главу их Тот-Амона долго преследовал, пока не настиг в дебрях Черных Королевств и не убил.

Совершив сие, Великий Киммериец счел, что долг его перед богами и людьми исполнен. Оставив аквилонский престол своему сыну, он, в возрасте шестидесяти пяти лет, отправился в Западный Океан на поиски новых земель и приключений.

И более о нем не слышали ничего.

Из Аквилонских Летописей, хранящихся в

Королевском Архиве в Тарантии.

Глава 1. Талисман

Кровавый шар тлел затаенным блеском в полумраке сокровищницы. Огонь его был сейчас незаметен, скрытый пологом заклинаний, хранивших сокровище от чужой и жадной руки, и камень казался обычным рубином - багровым, темного оттенка и изрядной величины, без малого с кулак. Но в сундуках Конана, аквилонского владыки, нашлись бы рубины и побольше и поярче цветом, не говоря уж о редкостных алых алмазах, подобных сгусткам застывшего пламени. Были у него и другие красные камни, радующие глаз переливами утренней зари или тихим вечерним сиянием заката; были огненные опалы из Черных Королевств, были розовые жемчужины с островов Вендийского моря, был полупрозрачный багряный нефрит из далекого Кхитая. И другие камни хранились в сокровищнице, золотистые и белые, цвета солнца, луны и северных снегов, синие и голубые, оттенков моря и неба, темно-фиолетовые и прозрачные, цвета ночи и дня, серые с игристыми блестками и мрачно-черные, цвета драгоценной парчи и бархата, желто-коричневые и зеленые, напоминавшие тигриные и кошачьи глаза. Но красных самоцветов скопилось тут особенно много, ибо были они к лицу Зенобии, прекрасной королеве Конана.

Но все эти груды драгоценностей, включая и золото в слитках и монетах, лежали в ларчиках, ларцах и сундуках, в мешках и мешочках, в шкатулках и кошелях, тогда как багровому шару было отведено особое место - в дальнем конце помещения, в алькове под стрельчатыми сводами, на невысоком постаменте из черного мрамора. И всякий гость, коего Конан приводил сюда - дабы наградить или внушить уважение и страх своим несметным богатством - мог любоваться багровым рубином беспрепятственно и думать о том, что камень сей стоит дороже всех сокровищ земных. Не только лежавших здесь, в продолговатом длинном зале под тарантийским дворцом*) владык Аквилонии, но и тех, что принадлежали прочим императорам и королям, князьям и нобилям, купцам и торговцам, сколько бы не насчитывалось их на Туранском материке**) от западных до восточных морей.

Ибо этот тлеющий рубиновый шар был Сердцем Бога. Сердцем Аримана, источником космической силы, кровавым сердцем тьмы, пришедшим из самых глубин времени! Могучим и таинственным амулетом, хранителем Аквилонского королевства.

Двое стояли перед ним: огромный мускулистый мужчина в богатых одеждах, синеглазый, с темной гривой волос, и мальчик, гибкий и стройный, высокий не по возрасту, с такими же синими глазами и черными локонами, падавшими на плечи. Конан, король Аквилонии, величайший из хайборийских владык, и принц Конн, его единственный сын и наследник.

Конан был не молод, но годы не согнули его могучего стана, и лишь редкая седина в волосах да морщинки у глаз намекали, что повелителю Аквилонии уже за пятьдесят. Конну было семь, но выглядел он на все десять, ибо отцовская кровь в юном принце превозмогала материнскую: он обещал вырасти таким же гигантом с крепкими мышцами, и от хрупкой тоненькой Зенобии унаследовал лишь изящную форму пальцев, высокий лоб и длинные шелковые ресницы. Все остальное было отцовским - упрямый подбородок, широковатые скулы, смуглая кожа, глаза, гордый разворот плеч, рост и стать. Уже год, как юный принц покинул женские покои и, отданный в неласковые руки наставников-мужчин, обучался воинскому делу и прочим искусствам, необходимым будущему правителю могучей и славной державы.

В благородных аквилонских семействах мальчик считался юношей с двенадцати лет, но обычаи Киммерии были не такими мягкими; там уже на десятую весну мальчишкам вручалось копье, и каждый из них мог в одиночку справиться с волком. Для Конна и этот срок был сокращен - ведь он являлся принцем, а значит, ему полагалось раньше взрослеть и раньше взять в руки оружие. И не только оружие.

Задумчиво глядя на темный рубиновый шар, Конан, король Аквилонии, произнес: