– Без сомнения. Но я должен быть полностью уверен, что он не приклеит к моему имени черную метку. Почему, что бы я ему ни сказал, он воспринимает неправильно и в штыки? У меня не было никакого намерения его оскорбить, когда я предложил жениться на любой из сестер Баскомб. Это была лишь безобидная шутка. Неужели он действительно подумал, что я решил навязать ему неподходящую жену?

– Он понимает, что ты лишь пошутил.

– В мои намерения не входит с ним ссориться. Я всегда воспринимал Ройса как брата, но он не испытывает ко мне подобных чувств. Если бы он женился на одной из кузин, наша родственная связь стала бы еще прочнее. Несомненно, я понимаю, что у самого Ройса мало интереса завязывать со мной тесные родственные отношения. Кроме того, он очень любил деда, вот я и подумал, что, быть может, ему придется по вкусу идея женитьбы на одной из внучек старого графа.

– Согласен, что с дедом Ройс поддерживал самые теплые отношения, но в его связи с семьей всегда присутствовала ложка дегтя. Ты же знаешь, несмотря ни на что, он всегда чувствовал себя несколько посторонним.

– Ну так что тогда мешает ему сделаться ближе?

– Люди не всегда логичны в своих поступках, – пожал плечами Фиц. – Уверен лишь в том, что, приблизив к себе Ройса, ты получишь лишний повод для недовольства.

В ответ граф округлил глаза.

– Это вовсе не означает, – продолжил Фиц, – что он сам не желает иметь с тобой дела. Но Ройс всегда выходит из себя, когда ты пытаешься устраивать жизни других людей…

Брови Оливера дрогнули, он открыл рот, чтобы ответить, поэтому Фиц поспешно добавил, заметив в глазах брата искорки злости:

– …Ради их блага, конечно.

– Я это уже слышал, и не один раз, – хмыкнул Оливер. – Но досаждать Ройсу у меня и в мыслях не было, а тем более вмешиваться в его личную жизнь. Как, впрочем, и в твою.

– Я это знаю и уверен, что Ройс это тоже понимает. В глубине души.

– Уж очень велика эта глубина, – криво улыбнулся Оливер. – Ладно, давай оставим эту мрачную тему. Поговорим о чем-нибудь еще. Что нового слышно? До меня доходили слухи, что в прошлый вторник ты стрелял по свечам в каком-то чертовом притоне.

– Вранье, чистой воды вранье! – рассмеялся Фиц. – Это был не чертов притон, а вполне респектабельный клуб. И выстрелил я только один раз. Фуллингхэм заявил, что я не смогу попасть по центральной свече в канделябре, не задев остальных. Неужели я бы мог стерпеть такое?

– Действительно, – пробормотал Оливер, – такое стерпеть просто невозможно…

Налив по очередному стаканчику, братья продолжили беседу.

Вне себя от стычки с Ройсом, Мэри вбежала в спальню и едва удержалась от того, чтобы изо всех сил грохнуть дверью: увидев спящую на кровати сестру, она прикрыла ее с величайшей осторожностью. Меньше всего ей хотелось вступать в разговор с кем бы то ни было, даже с Роуз, от которой обычно ничего не скрывала. Уж слишком в большом замешательстве сейчас находилась Мэри.

Нет, слово «замешательство» было не совсем правильным. Мэри была оскорблена и унижена. Надо же было подумать, что она нравится сэру Ройсу! Он поцеловал ее вовсе не потому, что счел привлекательной. Причина заключалась в другом: Ройс принял ее за женщину «сомнительного происхождения». Вот как низко этот джентльмен оценил ее репутацию!

Она-то думала, что Ройс привел их в этот дом из добрых побуждений, а оказалось, теперь это было ясно видно, ему захотелось развлечься и просто полюбоваться вытянутым от испуга лицом сводного брата. Все время улыбаясь, поблескивая глазами и изображая теплое участие, он откровенно смеялся над ней в глубине души. Она вспомнила, с какой легкостью откликнулась на зовущее тепло его губ, трепет, пронзивший все ее тело, и блеск в глазах Ройса, показывающий, что он испытывает те же чувства. Оказалось, что он просто веселился, наблюдая ее наивную реакцию…

Мэри вздрогнула: злость и негодование накатились очередной волной, она вспомнила голос Ройса, когда он с издевкой отвергал предложение графа. И уж тем более тяжело и больно было услышать, что, по мнению графа, ни ее сестры, ни она сама не смогут адаптироваться к светскому обществу Лондона, но это ее не так уж сильно удивляло. Ужин, устроенный графом, можно было воспринять как угодно, но в любом случае он не был скучным, и Мэри подозревала, что Оливер пригласил тетушек лишь для того, чтобы показать сестрам, насколько они далеки от соответствия принятым в их семье нормам: неотесанные, плохо одетые, не обладающие изящными манерами, не блещущие утонченным поведением.

И уж, во всяком случае, сэр Ройс мог бы встать на их защиту. И найти возможность намекнуть им вести себя более разумно и осмотрительно. Вместо этого он всего лишь с возмущением и в оскорбительной форме отверг идею брака с одной из сестер, предложенную графом, не важно – в шутку или всерьез.