Судя по всему, ей бы следовало плакать. Плакать от стыда и отчаяния. Но только она не могла. И – о ужас! – она не могла не отдавать себе отчет в том, что дрожь желания продолжала пронзать ее тело и даже прикосновение ночной рубашки к голой коже заставляло бежать кровь по жилам безумными толчками.
…То, что она сделала, было предосудительным. И все же…
Издав еще один легкий стон, Мэри запустила пальцы в волосы, словно желая остановить мысли, вихрем проносящиеся в голове. Но ведь она действительно наслаждалась каждым мгновением. Своими поцелуями и ласками Ройс пробудил ее тело. Если бы вдруг он вошел в ее комнату прямо сейчас, то она бы снова упала в его объятия.
Между ней и Ройсом никогда не может быть чего-либо общего – Мэри это прекрасно осознавала. Самое худшее решение – отдать себя в его руки, и после этого ее жизнь будет разрушена. Опозорена. Она превратится из девушки в женщину.
Ей всегда была интересна суть этого перевоплощения. А можно ли, избегнув греха похоти – что не так уж сложно, – просто целовать мужчину? Но теперь она поняла. У этого удовольствия очень скользкий склон. И следует быть очень осторожной в будущем, если она не хочет катиться по этому склону вниз!
А это означает лишь одно – быть вдалеке от Ройса.
Вздохнув, Мэри встала. После того как она осознала, что Ройс – человек, которого она бы хотела видеть в последнюю очередь, подняться на ноги оказалось совсем нетрудно. Мэри поняла, что в следующий раз при взгляде на Ройса ее лицо окрасится в цвет кровавого заката, а уж что он подумает о ней, она и представить себе не могла. Раньше он относился к ней, как к наивной провинциалке, а теперь?
Скомкав ночную рубашку, она сунула ее под сложенные одеяла в самый низ сундука в изножье кровати. Она не смогла бы объяснить всевидящей горничной, почему ее передняя часть разодрана.
Справившись с этой задачей, она надела новую рубашку, забралась в кровать и попыталась заснуть. Мэри вовсе не хотелось выглядеть с утра так, словно она не спала всю ночь.
Проснувшись, она поняла, что выглядит так, как опасалась: под глазами черные круги, рот немного запал. Посмотрев на себя в зеркало, Мэри решила было сказаться больной, ее внешний вид вряд ли позволил бы кому-нибудь в этом усомниться.
Однако в этом случае к ней тут же присоединились бы сестры, замучили бы ее вопросами и сочувствием, а этого хотелось Мэри меньше всего. Нет уж, лучше спуститься вниз на уроки мисс Далримпл, где сестры, преисполненные отвращения к занятиям, ничего не заметят.
Мэри с облегчением поняла, что опоздала на завтрак, и попросила горничную принести поднос с чаем и тостами. Покончив со скромной трапезой, она попыталась придать лицу надлежащее выражение и спустилась вниз.
Она испытала громадное облегчение, обнаружив, что в компании сестер и мисс Далримпл отсутствует Ройс, но сосредоточиться на поучениях гувернантки о надлежащих правилах поведения оказалось значительно труднее, чем обычно. Ее мысли продолжали витать вокруг событий минувшей ночи. Будет ли Ройс стараться избегать ее? Насколько глубоко она пала, по его мнению?
Он отсутствовал и на обеде, но когда пришло время занятий танцами, он появился в небольшом зале, как делал это всегда. При взгляде на Ройса сердце Мэри забилось чаще, и ей очень захотелось исчезнуть. Пусть танцует с другими! Однако она осознала, что это был бы неверный путь и такое неопределенное положение не может длиться слишком долго.
Наконец наступил ее черед, и, глубоко вздохнув, Мэри выступила вперед и посмотрела прямо в лицо Ройса, хотя была уверена, что цвет ее щек намного румянее, чем обычно. Безусловно, она испытывала стыд за события минувшей ночи, но решительно не хотела, чтобы Ройс это видел. Галантно поклонившись, он вывел Мэри на середину зала. Слава Богу, сегодня был не вальс, и ей не придется чувствовать его руку на своей талии и находиться к нему так близко! Все ее внутренности и без того дрожали, словно желе на тарелке.
Лицо Ройса, как всегда, выражало учтивую вежливость, но сегодня она носила более сдержанный характер: в глазах отсутствовал блеск, не было обычной улыбки, прячущейся в уголках рта, и Мэри подумалось, что сейчас он старательно копирует манеры графа. Веющий от Ройса холод еще сильнее ударил по нервам Мэри. Хватило бы у нее смелости спросить, не сердится ли он?
Начав танцевать с сестрами, Ройс снова стал самим собой, и Мэри почувствовала, как в ней поднимается раздражение, когда она видела, как он смеется и разговаривает с Роуз или Лили. В глубине души Мэри прекрасно понимала: было бы глупо ожидать, что он почувствует себя с ней комфортно, и она боялась навсегда потерять дружбу и расположение этого человека.
Урок подошел к концу, мисс Далримпл уплыла в свою комнату, и сестры направились к дверям. Мэри почувствовала, как Ройс слегка коснулся ее руки.
– Мэри… Если бы я мог с вами поговорить…
Остановившись, она посмотрела прямо в лицо Ройса, чувствуя, что желудок превратился в кипящий нервный комок. На его лице играли желваки, и, кажется, его холодная отстраненность стала еще сильнее, чем во время танцев.