Труднее всего удавались ей места, причинявшие боль. Ей никак не удавалось передать серьезность момента. Надо было копать глубже. Например, в случае с Ханной. Не просто поверхностно описать, что происходило с Ханной, когда Август направил машину в ограждение моста и темной ночью рухнул в море где-то в районе Бохюслена.

* * *

Анна была подростком, когда это случилось, и не могла полностью представить себе отчаяние старухи. Август был уже взрослым мужчиной, вполне состоявшимся в жизни. Но он был разведен, и детей у него не было.

Она спросила Юханну, почему бабушка в таком отчаянии, но мать лишь отчужденно посмотрела ей в глаза:

– Анна, он был ее ребенком.

«Но я все же должна разобраться, почему она переживала так сильно, что за несколько недель постарела на добрых двадцать лет».

У Августа никогда не было сильной воли к жизни, об этом Анна слышала. Он часто болел. Ханна то и дело ночи напролет расхаживала по дому с Августом на руках, укачивая больное дитя.

Мама сказала: «Анна, он был ее ребенком».

Петер, сразу вспомнилось Анне. Петер.

У Анны, как у бабушки, как у мамы, тоже были тяжелые роды. Что это – наследственность, генетика, психология? Петер родился после развода и воссоединения, через шесть лет после Малин. Родился он на два месяца раньше срока, из ягодичного предлежания, тощий, как птенчик. Приложив его в первый раз к груди, Анна сразу поняла, что с сыном что-то неладно, что на нем лежит какая-то роковая печать. Он был лишен воли к жизни.

Врачи смеялись над ее страхами, говорили, что мальчик совершенно здоров. Пусть Анна благодарит Бога, что дело обошлось без кювеза для недоношенных.

Рикард был в командировке где-то на Востоке, когда начались схватки. Он должен был успеть вернуться домой, но Анна начала рожать прежде времени…

Приехала Юханна, всю ночь просидела в родильном доме у постели Анны. Переживала она не меньше дочери.

– Ты очень мне поможешь, – сказала матери Анна, – если заберешь детей в Гётеборг. Тогда я смогу посвятить все время мальчику, когда меня выпишут домой.

Юханна колебалась, но, поговорив с врачом, успокоилась. Они решили ничего не сообщать Рикарду, не тревожить его.

Мать с девочками уехала, но звонила два раза в день.

– У тебя есть подруги, Анна? Где Кристина?

– В Оланде. Все разъехались.

Стояло жаркое лето, когда Анна осталась одна с недоношенным ребенком в полутемной квартире. Ребенок не выносил яркого света. Он не мог кричать, как только она укладывала его в кроватку, начинал жалобно хныкать.

Жалость, смирение, безнадежность.

Прошла неделя, вторя, четвертая, началась шестая, и на сороковой день – она точно подсчитала – он умер, во второй половине дня, в среду. Она посмотрела на часы – было три. Только теперь до нее дошла вся глубина смысла простенького и банального объявления о смерти ребенка: «Крошка ангел к нам пришел, улыбнулся и ушел».

Правда, Петер так ни разу и не одарил Анну улыбкой.

Не выпуская из рук мертвое тельце, она подошла к окну и подняла занавески. Свет как молния ударил ее по глазам. Она удивленно посмотрела в окно. Мир нисколько не изменился. По улице шли, как обычно, люди. Внизу в песочнице шумно играли дети. Звонил телефон, но она не брала трубку. Она никогда больше не станет отвечать на звонки.

Потом она уснула, держа в объятиях мертвого ребенка, провожая его в холод смерти. Через десять часов ее разбудил Рикард, срочно прилетевший транзитом через Берлин после того, как ему позвонила встревоженная Юханна.

Он сделал все, что нужно. Вызвал врача. Позвонил в похоронное бюро, родителям, друзьям. Он сделал все, что нужно, и для Анны – он искупал ее в теплой ванне, заставил выпить и уложил в чистую постель, завернув в подогретое одеяло.

В забытьи она слышала, как он плакал ночами.

Сама Анна в течение многих недель не проронила ни слезинки. Позже она говорила, что эти недели попросту выпали из ее жизни. То были недели, заполненные странными переживаниями.

Однажды Рикарду надо было отлучиться в редакцию. «Анна, я уйду всего на два часа. Пообещай мне, что будешь смирно лежать в постели».

Она пообещала.

Когда он вернулся, жены не было. Он обежал квартал и уже собирался звонить в полицию, когда увидел улыбающуюся Анну, идущую навстречу ему по улице.

– Какая удача, что я тебя встретила. Ты должен мне помочь.

– Но где ты была?

– В детской поликлинике, Рикард, куда ходят с больными детьми.

– В какой поликлинике?

– В обычной, в той, что в бараке за рынком.

– Анна, ее же снесли много лет назад.

– Как это странно, – сказала она. – Вот почему я так и не смогла ее найти. Понимаешь, я забыла Петера в поликлинике, у медсестер. – Она растерялась, взглянув в его глаза. – Не сердись на меня, Рикард. Ему было не так уж плохо, но они же образованные, и вот так я…

– Идем, – сказал он и взял ее под руку. Он провел ее через рынок, уставленный фонтанчиками с идиотскими скульптурами, свернул за угол, и они оказались на пустыре, где когда-то была детская поликлиника, а теперь располагалась автостоянка.

– Я ничего не понимаю. Я была здесь всего несколько часов назад. Но где же Петер?

– Он умер, и ты это знаешь.