0:1 в первом тайме

По привычке, он трижды подпрыгнул и улыбнулся так радостно, как будто это был самый счастливый день в его жизни. Но неожиданно улыбка замерла на его губах. Среди оставшихся на стадионе зрителей он разглядел загорелого, как всегда спокойного Стефанека. Мальчик попытался юркнуть за спину высокого Манджаро, но Стефанек, как назло, направился прямо к Манюсю.

— Погоди-ка. — Он протянул к нему руку: — Как твоя фамилия?

У Чека подкосились усталые ноги. Слова застряли у него в горле, а щеки залил кирпичный румянец.

— Я?.. Это… Мариан Ткачик, — выдавил он наконец с трудом.

Лицо футболиста осветилось дружеской улыбкой.

— Хорошо играл! — Стефанек обнял его за плечи. — У тебя есть задатки настоящего игрока. Да и гол ты забил первоклассный.

Манюсь вздохнул с облегчением. Он озорно прищурился и бросил с гордостью:

— Играем понемножку, пан Вацек, — и тотчас же добавил: — А я вас знаю. Я бываю на каждом матче на Конвикторской.

— И на тренировки тоже приходишь?

Манюсь так съежился, будто кто-то вылил ему за шиворот стакан холодной воды. Не желая, однако, обнаруживать свое смущение, он лихо ответил:

— Бываю время от времени. Присматриваюсь к вашим комбинациям.

Стефанек оглянулся и увидел Игнася Парадовского с мячом в руках.

— Ого, да у вас прекрасный мяч! — сказал Стефанек. — Покажи-ка его, братец!

Пока он тщательно осматривал мяч, Манюсь дрожал, как в лихорадке. Ноги горели, как будто он стоял на раскаленных углях. Больше всего ему хотелось растаять в воздухе или провалиться сквозь землю. Наконец он почувствовал на себе внимательный взгляд Стефанека и услышал:

— Откуда у вас этот мяч?

Наступило тягостное молчание. Стефанек повторил свой вопрос.

— Организовали его, — ответил Манджаро.

— Ах, вот как? — Стефанек прикинулся удивленным. — Как же вы его организовали?

Собравшись с силами, Манюсь прищурился, улыбнулся и заявил:

— Мы одолжили его на один матч.

— А где же вы его одолжили?

— В «Полонии», пан Вацек.

Стефанек помрачнел.

— Зачем ты лжешь? — спросил он резко.

Мальчик побледнел, лицо его перекосилось.

— А чем же мы должны были играть, — пробормотал он, — тряпичным, что ли?

— Так ты что, не мог прийти и попросить?

— Я побоялся.

— А воровать не побоялся?

Чек рванулся. В его кошачьих глазах вспыхнул гнев:

— Я не воровал! Я собирался отдать!

— И самовольно взял тогда на тренировке?..

— Но ведь матч был уже на носу… и… я пообещал товарищам, что достану.

— Говорил я, что влипнем! — простонал стоящий рядом Манджаро.

У Манюся на глазах сверкнули слезы. Подняв голову, он громко сказал:

— Они ничего об этом не знали: это все я сам.

Стефанек отпустил мальчика, ударил несколько раз

мячом об землю и сказал:

— Нужно было прийти и попросить, мы бы вам одолжили. А сейчас что же это получается: играете ворованным мячом?..

Не дожидаясь ответа, он протолкался сквозь кольцо окружавших его мальчиков и направился к воротам. Уже у самого пролома он неожиданно оглянулся и помахал ребятам рукой:

— Приходите завтра в пять, поговорим.

Но никто не отозвался. И, только когда Стефанек скрылся в проломе, Жемчужинка пробормотал:

— Люди добрые, так ведь это же сам Стефанек из «Полонии»! Пришел на наш матч. Вот так неожиданность!

Манджаро, который считал, что несет личную ответственность за все, что происходит в клубе, был расстроен.

— Я знал, что так получится! — сказал он как бы про себя. Потом, точно очнувшись, он, сжав кулаки, направился к Чеку:— Видишь, что ты натворил! Теперь будут думать, что мы все такие.

Манюсь, сунув руки в карманы, повернулся боком и остановился в выжидательной позе.

Улыбка давно исчезла с его лица. Это был уже не обычный веселый, озорной Манюсь. Глаза его пылали гневом, губы дрожали, во всей его фигурке было что-то угрожающее.

— В чем дело, Манджаро? — процедил он сквозь зубы.

— Дело в чести всей команды.

— Так ведь я же ему сказал, что это я сам…

— Ты думаешь, он поверил?

— Я сказал правду.

Манджаро сплюнул ему

под ноги:

— Тьфу! Мне совестно за тебя!

Чек одним прыжком подскочил к Фелеку и схватил его за рубашку:

— Возьми свои слова обратно!

— Мне совестно за тебя, — повторил тот дрожащим голосом.

Жемчужинка, видя, что назревает драка, втиснулся между ними:

— Бросьте! Не валяйте дурака. Сыграли вничью такой матч, а они лезут друг на друга. Было бы из-за чего, а то из-за какого-то дурацкого мяча!

Чек отступил, воинственно потряхивая головой:

— Достал такой мяч, а он еще пристает! Думает, что если его выбрали капитаном, то ему все можно. Если бы не я, то и этого матча не было бы или играли бы тряпичным. Задавала!..

Манджаро не остался в долгу:

— Нам таких, как ты, в команде не нужно! Можешь, братец, идти себе к «фазанам», им ты подойдешь!

Это было уж слишком. Манюсь стиснул зубы и, прищурившись, кинул прямо в лицо Фелеку:

— С такими сопляками, как ты, я и не стану играть. Вечером отдам кассу — и привет… — Он повернулся на каблуках и медленно удалился развалистой походкой.

— Ну и натворил же ты дел, братец, — вздохнул Игнась Парадовский, поглядывая на Манджаро.

Тот пожал плечами.