007. Вы живёте только... трижды

— Я не верю… Не мог профессор Дамблдор так поступить! — всхлипнула Гермиона.

— Не волнуйся, доказательств-то нет, — утешил девушку Джеймс, накрыв её ладошку своей. — Не пойман — не вор. Если мы с такими голословными утверждениями пойдём в аврорат, нас, конечно, выслушают, но только из вежливости. Любой грамотный юрист не оставит от наших домыслов камня на камне. Всё, что мы можем делать, это держать ушки на макушке и предугадывать действия противника на восемь шагов вперёд, надеясь, что нам представится шанс вывести преступника, задумавшего эту гениальную комбинацию, на чистую воду до того, как он решит нас убрать.

— Что?!

Рука Джеймса по-прежнему лежала на ладони Гермионы. Оба старательно делали вид, что не замечают этого.

— Гермиона, ты что, не понимаешь, что здесь затевается? Это глобальный передел власти как минимум в рамках магической Британии, а то и во всей Европе. Кто бы ни стоял за всей этой чехардой, он просто не рассматривает возможность опустить руки и уйти, если на его пути будут стоять два подростка. Или два десятка подростков. По-твоему, если мы придём к нему и скажем «Мы раскусили тебя, подлый негодяй, а-та-та тебе», он расплачется, развернётся и уйдёт?

— Как ушёл Грин-де-Вальд? — сквозь слёзы хихикнула Гермиона.

— Вот именно! Держи карман шире.

— Тогда зачем ему надо было вытаскивать Пожирателей из Азкабана? Да ещё подставлять Сириуса?

Джеймс Бонд стушевался:

— Этого я ещё пока не знаю. То есть придумать можно много вариантов, но какой из них правильный — увы. Может, мои аналит… Э-э-э… Анализы что-нибудь дадут.

Джеймс протянул руку и взял позабытую было газету. От Гермионы не ускользнуло, что газету, лежавшую справа от него, Бонд взял левой рукой, потому что правая по-прежнему легонько прижимала к полированной поверхности стола кисть девушки. От Джеймса, в свою очередь, не ускользнуло, что Гермиона это заметила, и суперагент, чувствуя себя последней сволочью, от души понадеялся, что эти переживания отвлекут девушку от оговорки про аналитиков. Чёрт бы побрал этот подростковый организм, никакого самоконтроля!

— Смотри-ка, здесь опубликован список сбежавших!

— И что, там есть кто-то знакомый?

— Лестрейнджи — все трое… Долохов… Мальсибер… Роквуд…

— Никого не знаю.

— Знаешь, просто под другим именем. Беллатриса Лестрейндж — урождённая Блэк, двоюродная сестра Сириуса.

— А. — Бонд покрутил пальцами левой руки. — Кому-то было выгодно, чтобы подумали на Сириуса.

— Это сработает, только если человек ничего про семью Блэков не знает, — покачала головой Гермиона. — Сириус и Беллатриса ненавидели друг друга. Если бы у Сириуса были ключи от всех дверей Азкабана, и ему бы платили за каждого выпущенного узника, он оставил бы её гнить в тюрьме.

— Какой любящий братец, — пробормотал Джеймс. — Пригнись!

Полные объедков тарелки взорвались, разбрасывая содержимое во все стороны. Школьники загалдели ещё громче, с лёгкостью опровергая предположение о невозможности подобной ситуации. В воздухе распространилась отвратительная вонь:

— Милуетесь, да? — ухмыльнулась Пэнси Паркинсон, метнувшая бомбу-вонючку.

Большой Зал обернулся к эпицентру событий. Не осталось ни одного школьника, не заметившего, что Гарри Поттер держит ладонь на руке Гермионы Грейнджер. Рон Уизли торопливо проглотил остатки лосося и покрылся красными пятнами.

— Тили-тили-тесто… — тоненько затянула Пэнси.

— Жених и невеста! — грохнул стол Слизерина.

Школьники зашлись в хохоте:

— Ой, умора! — вытирал брызнувшие из глаз слёзы Драко Малфой. — Поттер, бедняжка, ну зачем тебе этот бобёр! Совсем умом повредился, малыш. А, я понял! Просто ты хочешь выпилить из её зубов набор фигур для магических шахмат! А что, зубы большие, их точно хватит, может, даже на два комплекта!..

Гермиона стала пунцовой от стыда и попыталась вырвать руку. Джеймс лихорадочно просчитывал варианты… А, была — ни была!

Лёгкое сжатие пальцев, и рука Гермионы остаётся лежать под его ладонью… После чего Джеймс поднял её руку своей, наклонился и легко поцеловал руку Гермионы, словно средневековый рыцарь, выражающий безграничное почтение.

Смех стих. Ошеломлённые школьники были готовы изводить шуточками смущённых подростков как минимум до конца года, но Джеймсу удалось порвать шаблон жертвы, и никто не знал, как действовать дальше. Зал притих. В звенящей тишине Бонд взглянул в абсолютно непонимающие глаза красной, как варёный рак, Гермионы:

— Гермиона — лучшая ученица параллели, наиболее талантливый студент школы со времён Минервы МакГонагалл и обладательница самой шикарной фигуры в этом зале. Западать — так на лучшее! А вы можете удовольствоваться вторым сортом.

Следующий шаг решит, чем кончится этот инцидент… Бонд мысленно скрестил пальцы… И услышал хлопок.

Колин Криви с выражением абсолютного счастья на лице хлопал в ладоши:

— Гермиона — лучшая девчонка в школе! Гер-ми-о-на! Гер-ми-о-на! Слава Гриффиндору, Гермионе слава!

Стол Гриффиндора взорвался овацией. Долей секунды спустя присоединились Когтевран и Пуффендуй. Слизеринцы сидели с мрачными рожами, словно оплёванные.