007. Вы живёте только... трижды

— Что за телохранитель? — поинтересовался Билл. Его записная книжка, которую можно было спутать с телефонным справочником, открылась на одной из закладок; шеф аналитиков начал просматривать список имён, перелистывая страницы со скоростью счётчика купюр.

— Чёрненький такой, — отмахнулся платком Джон. — Серьга в ухе, на груди значок «Я прекрасная принцесса, но шибко заколдованная: одного только поцелуя будет мало».

— У него же вроде другой был? — нахмурилась Эм.

— Люди имеют свойство периодически менять свою одежду и аксессуары, — скривив губы, неодобрительно покачал головой Кью. — Абсолютно точно, я сам видел.

Билл придавил пальцем строчку в своей записной книжке:

— Брустер, Кингсли, около тридцати лет, место рождения неизвестно, дата рождения неизвестна; настоящие имя и фамилия неизвестны. Метрики поддельные, но очень высокого качества; если бы не одна-единственная зацепка, мы бы никогда не заметили фальшивку: его дата рождения везде записана как 29 февраля 1962 года, но 1962 год не был високосным. Это уж потом выяснилось, что бумага, чернила и печати на свидетельстве о рождении, аттестате зрелости и прочих официальных документах имеют незначительные отличия от подлинных. В каждом отдельном случае разница невелика, но вместе они гарантируют факт подделки. Выбрали бы они 28 февраля, никто бы ничего не заметил. С начала лета включён в службу телохранителей премьер-министра, причём с нарушением процедуры: скажем, ни единого отчёта из тира о результатах его стрельб нет. Парафиновые пробы, незаметно проводившиеся на протяжении трёх недель, давали стабильно отрицательный результат, хотя квалификационные правила телохранителей требуют регулярной стрельбы в тире. На работе появляется строго по графику, сутки через двое; в предосудительных связях не замечен. Во время рабочего дня пьёт мало и только тогда, когда думает, что его никто не видит; в основном, из личного бара премьер-министра.

— Вот сволочь!.. — задохнулся от возмущения Джон Мейджор.

— Где ночует, неизвестно; как проводит свободное время, неизвестно; хобби неизвестны; симпатии, антипатии и фобии неизвестны; — продолжил Таннер. — Никогда, даже в служебном душе, не расстаётся с кривоватым и узловатым сучком из чёрного дерева, который носит в специальном чехле; на прямые вопросы сослуживцев отвечает, что эта палка приносит ему удачу, и предлагает врезать ей спрашивающему по темечку, чтобы отбить интерес лезть не в своё дело. Начальством характеризуется строго положительно, причём характеристики выдержаны в таких терминах, что его хоть сейчас можно номинировать на звание «Телохранитель года». В частности, характеристика от 17 июля превозносит его успехи в стрельбе, хотя, как я уже говорил, в тире он не появлялся ни разу. Словно на руководство нашло какое-то помутнение сознания!.. На службу приходит в восточного вида халатах и в странных головных уборах, напоминающих тюрбаны, а в цивильные костюмы переодевается в раздевалке охраны.

— Да, это он, — кивнул Мейджор. — У меня самого иногда возникали позывы его похвалить. Что странно, обычно это происходило, когда он находился рядом и размахивал своим сучком. Ну, волшебной палочкой, которая из чёрного дерева, — премьер почувствовал на себе отстранённо-изучающие взгляды и смутился.

— Бьюсь об заклад, он не присутствует рядом во время переговоров, которые ты ведёшь посредством дальней связи, — цокнула языком Эм. — И вообще старается не находиться поблизости от полупроводниковых приборов.

— Один раз он сопровождал меня в центр управления войсками, но на входе у него прихватило живот, и он бросил меня наедине с целой кучей генералов, — пожаловался премьер-министр.

Эм, Кью, Ар, Билл и Джейкоб переглянулись.

— Волшебник, — подытожил Джейкоб. — Внедрённый в самое ближайшее окружение премьер-министра. Якобы для защиты. Но история уже знает случаи, когда охрана внезапно становилась конвоем…

Джона Мейджора перекосило, и он снова схватился за стакан:

— Этот Брустер вломился ко мне сегодня, как раз когда я собирался пропесочить Мэла Рифкинда[233] — вы уже видели карикатуру на Её Величество, которую позволила себе опубликовать новозеландская «The Press»? Карикатура ржачная, конечно, но для проформы Мэл должен был вызвать новозеландского посла и провести с ним воспитательную беседу, невзирая на его хихиканье. Так вот, Брустер выяснил, что у меня сорок минут свободного времени, и спросил, не соглашусь ли я потратить полчаса из них на беседу с Альбусом Дамблором.

Остальные присутствующие снова переглянулись.

— Это директор одной из магических школ, — снизошёл до объяснений Мейджор.

— Угу, нам знакомо это имечко, — кивнул Таннер. — Значит, об аудиенции условился Брустер, да? Не портрет на стене?