007. Вы живёте только... трижды

— Ничего страшного, — великодушно махнул рукой Бонд. — Всё равно никто ничего не понял. Всё останется между нами, — и разведчик постучал себя по носу кончиком пальца.

— Хорошо, и в чём же ваша проблема?

— А я не помню.

— Запутанный случай амнезии, — пожаловался Римус, легонько тыкая Джеймса в спину. — Мальчик не помнит ничего произошедшего раньше, чем три недели назад.

Колдомедик зыркнул из-под бровей по сторонам:

— Пройдёмте в кабинет.

Все семеро прошли в дверь, и целитель тщательно запер её.

По мнению Джеймса Бонда, кабинет колдомедика ничем не отличался от кабинета в любой поликлинике. Кабинет перегораживал шаткий письменный стол, заваленный свитками пергамента и какими-то предметами, которые с равной вероятностью могли быть медицинскими приспособлениями, магическими артефактами или просто сувенирами. Вдоль одной из стен притулилась кушетка, неудобная даже на вид; в изголовье кушетки был прикреплён рулон бумаги, исполняющей роль одноразовых простыней. На стенах тут и там были закреплены какие-то приборы явно служебного назначения. Ещё в кабинете присутствовали закрытый трёхдверный шкаф, на котором лежала стопка справочников, плакат «Последствия чрезмерного злоупотребления настойкой полыни», несколько разномастных стульев, вешалка за дверью и чахлого вида бонсай на подоконнике. За оконным стеклом по-прежнему клубилась серая хмарь, вселяя уверенность, что посетители всё ещё находятся в Лондоне, а не были перемещены в более защищённое от маглов место.

— Ну что ж, давайте разберёмся с анамнезом, — предложил Максимилианус, усаживаясь за стол и беря в руки относительно чистый лист бумаги и перо. — Как вас записать?

— Поттер, Гарри Поттер, — выдавил из себя очаровательную улыбку Джеймс Бонд.

За следующие несколько минут он вкратце изложил свою версию событий: пробуждение у Дурслей примерно три недели назад, их попытки убедить его в том, что он психически неуравновешен, визит Минервы МакГонагалл, скоростное штудирование школьных учебников за первые четыре класса, переезд к старому другу отца (Римус вежливо склонил голову, пресекая ненужные расспросы), продолжение изучения материала предыдущих лет — и вот визит к колдомедикам в попытках докопаться до истинной причины амнезии. Целитель ни разу не перебил Джеймса и не задавал уточняющих вопросов, но лихорадочно конспектировал его рассказ, заполняя листок за листком.

— Так значит, вы не помните ничего, случившегося до того приснопамятного утра у Дурслей? — наконец, спросил он, когда Джеймс выдохся и закруглил своё повествование.

— Ничего, — честно ответил Джеймс. — Мне пришлось заново объяснять, кто такие маги, кто такие маглы, почему маги не любят маглов, что такое волшебство и что я — волшебник.

— Ну почему же не любят, — рассеянно возразил целитель, — это только Пожиратели Смерти не любят маглов… Остальные не мыслят в отношении маглов категориями любви и ненависти. Вот, скажем чеснок… Он горький, противный и щиплет язык. Но разве можно его не любить?

— Можно, — убеждённо ответил Бонд, который терпеть не мог чеснок.

— Вы ошибаетесь, молодой человек, — целитель отложил в сторону перо. — Вы не любите вкус чеснока. Но чеснок не виноват, что вы решили его сожрать, более того, его горечь — это средство защиты от таких, как вы. Чеснок не любит, когда его жуют. Вам, смею заверить, это тоже вряд ли понравилось бы. Но если пресловутый чеснок растёт себе где-нибудь там, где он не раздражает вас своим видом, запахом или вкусом, — разве вы будете стараться его уничтожить?

— Нет, — признался Джеймс. — Вот ещё, тратить время на какой-то там чеснок…

— Именно так и относятся маги к маглам, — кивнул целитель. — Некоторые маги любят маглов, как некоторые люди любят чеснок. Некоторые терпеть не могут, но не до такой степени, чтобы пойти и уничтожать всех маглов подряд. Точно так же, как и в случае чеснока, пнуть — пнут, убьют пару маглов, ну, может, пару десятков, ну, сотен… Но целенаправленно устраивать геноцид не будут, ибо лень.

— Но обычным магам маглы неприятны, — гнул свою линию Джеймс. Его душа пела от радости: ему удалось получить информацию не от беглого преступника и не от члена подпольной организованной преступной группы, а от настоящего профессора!

— Обычным магам маглы неприятны, — согласился Беня. — Как маглам неприятны люди, страдающие формой задержки умственного развития. Маглы неполноценны. Они не могут перекраивать реальность силой мысли. Магам неприятно находиться рядом с неполноценными людьми.

— Как я понимаю, понятия «толерантность», «положительная дискриминация», «равенство возможностей» и «недопустимость душевного ущерба» пока ещё в магическом мире не получили широкого распространения? — для проформы поинтересовался разведчик.