0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Ах, Ючон… — Кюхён замолчал и затравленно похлопал глазами, соображая, что сказать. «Ючон убил человека, набил морду Юно и теперь сидит в изодранной окровавленной одежде, накуренный в дым, » — чуть слышно подсказал Хичоль. Майор заржал на всю округу. Кюхён, поняв, что собеседник это услышал, решил пояснить: — Все хорошо. Мы смотрим телевизор. Там — веселое кино.

— «Веселое кино…» — Хичоль складывался пополам от беззвучного смеха. — Меня просто сносит от их с герцогом речи…

— А лично меня сейчас сносит от майора, — заметил Чанмин. — Запекшаяся кровь инопланетянина пахнет очень приятно, а после ранения, да еще по обкурке на хавчик пробивает. Слушай, Ючон! — он чуть повысил голос. — Переоденься, будь добр, а то у тебя вся одежда заляпана.

— Воняет тебе, что ли? — спросил майор, указывая на кровавые пятна и поднимаясь с земли, чтобы выполнить просьбу.

— Есть такая мелочь, — улыбнулся Чанмин.

— И мне воняет, — возмущенно добавил Хичоль. — Имей совесть — перед нами в таком виде разгуливать!

Ючон тихо сказал, что его запах из подмышек должен перебивать аппетит, и направился к фургону — туда он кинул одежду, в которой был до разыгрывания сцены из «Терминатора». А Джунсу в Пачука-де-Сото подумал, что Ючон мог извозиться в еде или чем-то похуже.

— Так, давайте поспим в грузовике, — предложил вскоре Чанмин, когда действие наркотика стало проходить (под ним оставался единственный человек в команде — Кюхён, и он пытался сосчитать звезды на небе). — Как рассветет — выезжаем на трассу и сами пересекаем границу, благо заклинания морока с собой.

На рассвете, выпрыгнув из кузова, Хичоль застал Кюхёна не просто медитирующим, а читающим молитвы. Ему стало невообразимо стыдно за то, что он склонил монаха «ко греху».

— Да ты ничего плохого не сделал, — сказал певец, трогая его за плечо. Кюхён продолжил монотонное священное бормотание. — Не, ну если это твои нервы успокаивает… Или тебя просто еще не отпустило?..

Итак, «боевой квинтет» с грехом пополам вернулся обратно в Мехико. Напортачили они много и от чистого сердца, но в целом задание выполнили, да и Никита Сергеевич по кличке Кукурузник согласился на все условия дона Эстебана, хотя при этом покрыл своего господина трехэтажным матом, почему-то напирая на его нетрадиционную сексуальную ориентацию и пассивную роль, что, по словам Чанмина, действительности не соответствовало. Наркобарон похвалил бестолковых, в общем-то, бойцов и сообщил, что передаст в их владение шикарный особняк. («Снова общага, » — прошипел Хичоль.) К сожалению, там нужно было доделать ремонт (в этом особняке убили хорошего друга дона Эстебана и всю его семью), а потому «великолепной семерке» предстояло еще некоторое время ютиться в убогой гостинице.

Чанмина встретил Джеджун. Он действительно покрасил волосы, но не в ярко-рыжий, а в нежно-медовый. Они отросли с момента знакомства, и, находясь дома, он убрал часть из них в маленький милый хвостик на затылке. Когда Чанмин вошел, он бросился к нему, но не повис у него на шее, а просто обнял. В этом жесте было столько искренности и тепла, что Чанмин был по-настоящему тронут и крепко прижал к себе омегу в ответ. Он привык все унижения и оскорбления переносить с очаровательной улыбкой: виноват, сэр, вытирайте об меня ноги, сколько хотите, я это заслужил, постараюсь исправиться. И не важно, действительно он совершил ошибку или просто попал под горячую руку. «Да как вы можете соглашаться на сотрудничество Страны Советов с этим вампирским кланом?! — кричали некоторые партийные функционеры, когда Чанмин ценой невероятных усилий добился пересмотра соглашения, существовавшего между Хичолем и Российской империей. Они говорили прямо при нем, не стесняясь того, кто мог бы их убить. Знали, что он не станет этого делать, просто защищая свою честь. Не было у него такого добра. — Этот чертов Ким не уважает нашу страну! После того, как был убит Юно Чон, благородный в хорошем смысле этого слова вампир, он оставил здесь как своего наместника эту ШАВКУ Шима!» Чанмин думал, что, избавившись от господина, станет другим. Но ни люди, ни вампиры так быстро не меняются. Он признал поражение от оборотня, его не уважал даже собственный слуга, который, если уж на то пошло, на четвертом десятке лет прыгал по сцене и пел поп-песенки, развлекая публику. Но можно было прийти домой и оказаться в объятиях одного хрупкого существа, которое верило, что он самый лучший, сильный и умный, которое становилось счастливым от одного ласкового взгляда и которому не нужно было ничего, кроме его присутствия в своей жизни. Этот омега точно не был мечтой Чанмина, но вампир благодарил судьбу за то, что он по глупой ошибке очутился в ней.