0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Тебя сложно убить, я знаю, да мне это и не нужно, — с пробирающим до костей спокойствием сказал оборотень. — Но от боли ты страдаешь, и я могу мучить тебя долго.

— Хрен с тобой, — процедил Чанмин, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы не закричать — герцог сжал пальцами израненное плечо. — Будь вожаком, это же чисто номинально, мы… — Он все-таки не смог сдержать глухой стон. — Мы все равно работаем на мексиканского наркобарона. — Герцог сильнее сдавил плечо. Чанмин все же закричал и скривился от боли. — Да, я виноват, не следовало брать моего слугу!

В затылок Юно вписалась туфля. Оборотень повернул голову и увидел Хичоля, который специально для демонстрации своей меткости снял обувь с Кюхёна (дарить монаху свою любовь он не собирался, но уже использовал его по полной программе).

— Эй, ты, самец альфа! — Хичоль ткнул в него пальцем. — Теперь тебе бросают вызов за право сидеть на воображаемом троне! Обвинение: ты унизил моего господина.

— Ты сразишься со мной, Ким Хичоль? — усмехнулся Юно.

Хичоль поморщился и помахал рукой с поднятым указательным пальцем, как бы прося оппонента обратить внимание на собственную глупую ошибку.

— Я не могу участвовать в бою: моя рана еще не затянулась. Монах — веган, наверное, у него кровь не очень питательная. — Хичоль снова шваркнул Ючона по спине. — С тобой сразится майор.

Ючон округлил глаза.

— Слышь, Хичолина, а меня спросить?

— «Хичолина»… Звучит, как «хреновина». Не буду я тебя спрашивать, иди и дерись! — Хичоль ткнул пальцем в оборотня. На его глазах заблестели слезы. — Отомсти за моего господина, будь он неладен!

Юно, довольный победой, явно не возражал против еще одной. Он жестом поманил Ючона к себе.

— Если ты проиграешь — то выполнишь любой мой приказ, — поставил свое условие оборотень.

— Ага, потрахаться с тобой. — Ючон скинул куртку на землю. — А если я выиграю — то ты перестанешь быть пафосным мудилой.

Юно быстро перекинулся в волка, и Ючон помчался ему навстречу. При первой же атаке оборотень ранил майора, прокусив ему предплечье, а потом, кинув его на землю, вцепился в бок.

— А-а, он сейчас и пришельца покалечит! — заверещал Хичоль. — Только кишки ему не выпускай, я такого зрелища не вынесу!

Потоптавшись на месте и решив, что уже достаточно восстановился для вмешательства в дуэль, Хичоль рванул к месту битвы. Однако Ючон уже сбросил с себя волка и при этом кулаком сломал ему обе челюсти. Пока волк исцелял это повреждение, майор обрушил на него новый град ударов, сломав несколько ребер и позвоночник. Поразмыслив несколько секунд, Хичоль пришел к выводу, что теперь должен защищать уже своего горе-любовника, и оттолкнул офицера в сторону.

— Хватит, хватит, ты отомстил, он усвоил урок! — закричал молодой вампир, выставляя руки вперед и закрывая своим телом герцога.

Оборотень что-то прорычал, кое-как поднимаясь — вероятно, намекал на то, что бой еще не окончен.

— Он еще в морду хочет, гляди-ка, — засмеялся Ючон, сжимая кулаки. Его раны не исчезали мгновенно, как на оборотне, но он выглядел более чем боеспособным. — Я ему щас устрою…

— Тогда побьешь и меня! — заявил Хичоль. — Любой из вас, кто продолжит драку, будет иметь дело и со мной!

Внезапно прямо в «горячей точке» поднялся маленький смерч, который закружил ссорящихся, поднял в воздух и раскидал по равнине.

— Уймитесь все, — пролепетал Кюхён, падая от напряжения в обморок.

— Да чего там думать, это просто, — бурчал Хичоль, когда все снова собрались вместе и сидели в кружке — оставалось только развести костер и дать кому-нибудь в руки гитару. Герцог надел запасную одежду — легкие брюки и рубашку с коротким рукавом. Следовало отдать ему должное: каким бы самовлюбленным он ни был, но признал поражение. Теперь, но сидел хмурый и сожалел о том, что вообще позволил «черни» участвовать в благородном поединке. «Чернь» тем временем грызла сорванную травинку и тихо ругала всех окружающих, которые оказались «полными дебилами». Чанмин, благодаря безвозмездно предоставленной крови майора, тоже почти излечился и уже попал под словесный водопад своего слуги, который утверждал, что ему стыдно за господина, легко сдавшегося оборотню. «Если у Хичоля и может быть господин, то такой, чтобы все перед ним трепетали, а ты что еще такое?!» — ныл он, желая хоть кого-нибудь обвинить в собственной оплошности, из-за которой пострадали все, включая его самого. Кюхён еще не пришел в себя после потери крови и тихо лежал в кругу, с нежностью наблюдая за тем, кто был причиной его состояния.

— Ну, расскажи, будь любезен, — проворчал Юно, на всякий случай тыкая Кюхёна в бедро — монах был так слаб, что, когда его веки смежались, герцог неизменно проверял, жив ли он еще.

— Надо отобрать у Кю заклинание морока, вернуться к жене нашего убитого и заставить ее думать, что муж, скажем, слинял к любовнице. — Хичоль выдернул из зубов Ючона травинку, мотивировав это тем, что «бесит».