0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Не-ет, — обезоруживающе улыбнулся Хичоль, толкая его плечом. — Ючон — дуболом, ты — долбоеб, а я — придурок. Это совершенно разные вещи.

— Придется запомнить твою терминологию, — мгновенно остыл Юно.

— Молодец, — сказал Чанмин, присаживаясь на корточки рядом с Кюхёном. — Спасибо, что помог Хичолю. Я не зря поставил вас в пару. — Он потрепал монаха по щеке. — И от твоей любви есть польза, хотя…

— Зато от твоей нет, — перебил его Кюхён. — Зачем тебе Джеджун? Он так много страдал, а ты причинишь ему новую боль.

Чанмин промолчал, глядя в сторону. Хичоль вырвался из объятий Юно и побежал к грузовику, стоявшему поодаль, чтобы взглянуть на содержимое.

— Интересно, — крикнул он, уже стоя у кузова, — а можно себе что-нибудь утащить? Мы же теперь шпана, шиш его знает, когда у Чанмина большие деньги появятся…

Из автомобиля, на высокой скорости мчащегося по пустынному шоссе, раздалось несколько выстрелов. Ючон больше не терял бдительность и тут же пригнулся, одновременно ударом руки сшибая с ног Юно и выхватывая из-за пазухи пистолет, что немедленно ответить врагу. Чанмин тоже достал оружие, вскакивая на ноги; Кюхён быстро выпрямился и поднял руку, в результате чего следующие пули — правда, с обеих сторон — врезались в невидимую преграду и замерли там, будто увязли.

Хичоль отреагировать не успел и лежал, с простреленным животом, на асфальте возле открытого кузова. Все произошло так неожиданно, что сначала он даже не понял, почему ощутил нечто вроде удара и потерял равновесие. Лишь прижав ладонь к ране и увидев кровь, он догадался, что в него попала пуля. А через мгновение пришла и боль. Впрочем, Хичоль знал, что при этом еще может подняться и даже что-нибудь сделать. Например, устроить истерику по поводу внезапно продолжившейся заварушки.

Оба водителя были убиты.

— Как ты успел поставить щит? — удивленно спросил Чанмин, обращаясь к Кюхёну, но глядя только на остановившийся автомобиль.

— Сам не знаю, — ответил монах. — Наверное, потрясение.

— Это вы должны были меня убить, ребята? — спросил, выходя из машины, высокий толстяк с жидкими сальными волосами. За ним вылезли трое телохранителей. — Кто вы такие? Пацан, который предупредил мою жену, летел сюда часа полтора, а теперь мешает стрелять… Ну же, убирайте защиту, поболтаем. — Он замахал рукой, призывая Кюхёна, который не понимал английского, отменить заклинание. — Вы работаете на дона Эстебана, правильно? Почему этот ваш летучий предупредил мою жену? Что у вас на уме? Ну, вылезать будете, гады? Я хочу через вас передать привет дону Эстебану.

Раздалось еще несколько выстрелов, но монах уверенно держал оборону.

— Ты сказал, что все сделал, — криво ухмыльнулся Чанмин, говоря по-корейски, чтобы понимали только свои. — Что конкретно ты сделал, а, Кю?

— Я надеялся, что мы обойдемся без жертв, — ответил Кюхён. — Даже помыслить не мог о такой неблагодарности…

— На счет «три», — сказал Юно. — Монах убирает щит, и мы втроем атакуем. Один, два… три.

Кюхён опустил руку, чем спровоцировал несколько новых выстрелов. Чанмин и Ючон бросились вперед, увернувшись от пуль, и дали Юно время трансформироваться в волка. На то, чтобы расправиться со всеми приехавшими, ушло только полминуты. Потом Чанмин, схватив еще живого толстяка за воротник рубашки, поволок его к лежащему на асфальте Хичолю.

— Ранен? — участливо, но спокойно спросил он, опускаясь на колени рядом со своим слугой. — Дай осмотреть. Если пуля осталась, то надо ее вынуть.

— Ничего не осталось. — Хичоль, в страхе косясь на испускающего предсмертные хрипы преступника, пополз ближе к грузовику, чтобы ухватиться за кузов и сесть. — Навылет. А мне зачем этот толстый мудак?

— Пей. — Чанмин похлопал мужчину, словно тот был тушей какого-то животного, а не без пяти минут трупом. — Шею я прокусил, просто пей.

— Не хочу, — твердо сказал Хичоль, кое-как садясь на асфальте. — Кю мне обещал свою кровь.

Кюхён, который никак не мог услышать этих слов, подбежал и опустился рядом с ним на колени, обеспокоенно хватая за его руку.

— Тебе нужна кровь? Постой, я сделаю надрез. — И он вынул нож, которым с готовностью рассек кожу на запястье. Хичоль жадно приник губами к ранке, из которой, правда, спасительная влага поступала слишком медленно и скудно. Это раздражало.

— Я охреневаю, дорогая редакция, — вздохнул Чанмин, наступая на горло преступнику и таким образом наконец выполняя полученное задание, хоть и не полностью. — Пипец вы парочка сердобольных. Зачем я вас взял…

— Вот именно — зачем? — Юно, твердым быстрым шагом подошедший к Чанмину, грубо толкнул его. Вампир обернулся и хмыкнул.

— Дежавю, — сказал он. — Опять ты голый и суровый, мы на трассе, ночью, рядом трупы и грузовик… История развивается по спирали. — Чанмин описал указательным пальцем несколько окружностей.

Хичоль больше не мог высасывать кровь из запястья, повалил Кюхёна спиной на асфальт и порывисто, как голодный дикий зверь, вцепился клыками в его шею. Монах зажмурился от резкой боли, но в общем и целом был почти счастлив.

— Прости, — негромко попросил Хичоль, сделав несколько глотков. — Одурел.