0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— И сразу две ошибки, — весело сказал Чанмин, усаживаясь по-турецки среди коробок с бэушными мечтами общества потребления. — Корейское гражданство есть только у Хичоля, Джеджуна и Джунсу. У Кюхёна, вероятно, подданство, но тоже пойдет. Итого: четверо. Далее. Метросексуал — это мужчина, который придает огромное значение своему внешнему виду и тщательно о нем заботится. Кюхён жил в монастыре, там такое запрещено. Ючон сначала работал на складе, а потом воевал, у него вообще нет ни малейшего представления об уходе за собой. А Джеджун одевается так, что плакать хочется, да еще и не мужчина. Вывод — снова четверо. Накладываем результаты первого анализа на результаты второго и получаем всего двоих людей, соответствующих обоим критериям. Хичоль и Джунсу.

— Трепаться ты горазд, — вздохнул водитель. — Только поторапливай своих корейцев, метросексуалов и просто ненормальных, иначе уедем без них.

Следующими прибыли Ючон и Юно, все еще нагло использовавшие мотоцикл, полученный в качестве приза за «самую идиотскую шутку». Чанмин подошел к ним, пожал обоим руки и стал расспрашивать о том, как прошла «командировка». Юно коротко ответил, что хорошо, несмотря на полученное им ранение. Ючон же начал с энтузиазмом рассказывать обо всех пережитых приключениях, из-за чего на лице Чанмина появилась кривая улыбка близкого к истерическому припадку человека. Но хуже всего оказался конец истории — Ючон вытащил из-под куртки небольшой пакетик с отборной «травой».

— Подарил мужик, с помощью которого я драться выходил, — гордо сообщил он. — Говорит, дорогая штука и вставляет мама не горюй. Я так-то пробовал, еще в резервации, но как воевать пошел — не доводилось, сам понимаешь, не до этого там и достать негде.

— Выброси это, нам же через границу ехать! — Чанмин схватил Ючона за руку, но тот немедленно убрал пакетик обратно.

— Не, Мин, так не делают, — обиженно сказал он. — Подарок же. А у Кю еще мороки остались, так что не страшно.

Юно отошел в сторону и серьезным взглядом попросил Чанмина подойти для приватного разговора. Когда вампир приблизился, оборотень объяснил, что Ючону не стоило поручать ответственное задание, так как он, действуя без начальства в непосредственной близости от своей безмозглой особы, не способен разобраться в ситуации.

— Ты, я и твой слуга могли бы действовать втроем, — заключил герцог, довольный тем, что может хоть в чем-то упрекнуть Чанмина. — И будь я лидером команды, то сразу понял бы это и не допустил бы такого досадного промаха.

— Это не критично, — примиряющее улыбнулся Чанмин. — К тому же, ты мой полноправный партнер и всегда можешь давать советы, если считаешь нужным. Полагаюсь на опытного вожака стаи.

— Мне нужно место признанного лидера, а советником можешь, в таком случае, быть и ты, — в свою очередь, оскалился Юно.

— Сюрприз! — заорал вдруг Хичоль, обнимая Чанмина со спины. Вампир был занят общением с оборотнем и не заметил, как сзади него с неба на землю плавно опустились Кюхён с его слугой. Певец узнал, что монах умеет летать, хоть и медленно, и потребовал раньше сойти с автобуса, чтобы «покататься». Хичоль полдороги то пел песню «A Whole New World» из сцены полета на ковре-самолете в «Аладдине», то кричал, что он Лоис Лейн в объятиях Супермена. Кюхён же сосредоточился лишь на том, чтобы не свалиться с огромной высоты. Все же для полета нужна была определенная концентрация, а крепко прижавшийся к нему и трепыхающийся вампир этому не способствовал. Когда двое опустились, Кюхён сел прямо на асфальт, но медитировать не стал — он прижал ладонь к бешено бьющемуся сердцу и мысленно умолял себя успокоиться. Ничего же не произошло, певец воспринял его как магическую зверушку, а не как мужчину, и терся об него только для того, чтобы не упасть. Как же сейчас хотелось вернуться в монастырь, где жизнь текла по раз и навсегда установленным правилам! И пусть в родном мире Кюхёна скоро ждал Конец света — сейчас небытие казалось ему предпочтительнее любви, терзающей сердце и кое-какие другие части тела.

— Слышь, Хи, реально кого-то прихлопнул? — Ючон сразу отлепил вампира от его господина и так потрепал по волосам, что мгновенно уничтожил не испорченную даже полетом укладку. — Ты-то?

— Я-то, — пролепетал Хичоль. Лгать в присутствии господина было крайне сложно. Хотелось броситься к нему в ноги и во всем сознаться.

— Я все сделал, — отозвался Кюхён, чтобы избавить Хичоля от необходимости обманывать. — Я взял все на себя. Он не должен опускаться до убийств.

— Черт возьми, монах, это настоящая любовь, — почти восхищенно произнес Юно и тут же, повернувшись к Хичолю, усмехнулся: — Ты поступаешь, как великие красавицы прошлого, покорявшие сердца благородных рыцарей и заставлявшие их творить безумства. Кстати, ты не заплатил за это своим телом?

— Дурак совсем? — Хичоль влепил Юно подзатыльник, немало удивив этим гордого аристократа. — Он же дал обет безбрачия. Я вот атеист — и то чужие религиозные взгляды уважаю. Впрочем, атеист явно способен понять больше, чем долбоеб.

— Как ты меня назвал? — тихо зарычал Юно. — С солдатом перепутал?