����� 1

Выгибаюсь, и меня накрывает долгожданная благословенная волна безграничного любовного экстаза, ярчайшего наслаждения. Еще чуть-чуть, и я потеряю сознание – настолько острое удовольствие пронзает каждый мой нерв, каждую клеточку.

В лоно изливается горячее семя Горана, наслаждаюсь его оргазмом, его рыком, коротким мигом власти над ним. О, и меня захлестывает новая волна наслаждения, еще более мощная. Наши губы сливаются в поцелуе. Дыхание, стоны – все одно на двоих.

Боже мой! Третья волна. Кажется, я умру от счастья. Так безумно, безудержно хорошо мне не было никогда в жизни. Третья волна не огненная, а теплая, неторопливая, почти ласковая, как вечерний прилив, согретый солнечными лучами. Любовное безумие, возведенное в абсолют.

Затихаю в объятиях Горана, растворяюсь в нем. Кожа к коже, губы к губам. Мое тело замирает, становится безвольным, растекающимся, расслабленным и безмятежным. Каждый нерв и каждая клеточка получили отдохновение, негу, о которых можно лишь мечтать.

Первый в жизни множественный оргазм. Поистине, Горан творит в постели чудеса.

Я лениво прильнула к нему и затихла, наслаждаясь теплом, сладкой слабостью, радостью, которые переполнили тело. Сейчас – мое любимое время. Время нежных фраз, интимного шепота, откровенности, поцелуев и ласковых объятий. Я таю в эти минуты, теряю голову. Меня покоряет тепло, которое способен дать этот мужчина, его забота и внимание.

Наши голоса звучат тихо, приглушенно, мы смеемся и целуемся.

– Ты так и не рассказал, что с отчетом патологоанатома.

Горан застонал.

– Элька, не становись занудой и не порть конец чудесного выходного дня.

Суббота и правда удалась на славу. Концерт классической музыки – московский симфонический оркестр играл кантату «Кармина Бурана» Карла Орфа. Обожаю «О, фортуну», могу слушать часами. Мы поужинали в ресторане, дома утолили иной голод – и тут я некстати решила вспомнить о делах.

Горан мгновенно уложил меня на спину, оказался сверху, утопил мои руки в мягкой подушке, пленил мои пальцы, переплетя со своими, и поцеловал в губы так ласково и бесстыдно, что я снова ощутила прилив жгучего желания.

– Продолжим? – оторвавшись от моих губ, прошептал он.

– Если ты настаиваешь… – попыталась кокетничать я, но голос звучал глухо, томно и возбужденно. И глаза Горана победно блеснули: он тут же понял, насколько желание взаимно.

Его губы спустились к моему виску, и теплый низкий голос спросил:

– Как тебя ублажить, девочка моя?

– Нежно, ласково. Пожалуйста, Горан, – прошептала я.

И снова окунулась в ночной экстаз, жаркие объятия и негу упоительной близости.

– Первая в душ! – мурлыкнула я, когда мы выдохлись.

Стоя под струями воды, чувствовала, как дрожат колени, какая слабость в ногах. Горан слишком неутомимый любовник. Искушенный, внимательный и ненасытный. Надеюсь, будет и продолжение, но мне стоит восстановить силы как можно скорее.

Уступив ванную Горану, я рванула на кухню. После близости нападает жор. Пока не поем, я не человек.

Порылась в холодильнике, нашла рулеты из свинины с грибами. То, что доктор прописал. Хватит на двоих. Я выложила рулеты на большое блюдо, поставила в микроволновку. Вскипятила чайник и заварила молочный улун.

Вздрогнула от неожиданного прикосновения. Гремя посудой, я не услышала шагов Горана. Он обвил мою талию и поцеловал в шею.

После позднего ужина, когда электронные часы предпочли многообразию цифр четыре нуля и наступило воскресенье, я не утерпела и вынудила Горана поговорить об убийстве.

Вытребовала отчет патологоанатома, который некромант добыл накануне, прочла и ужаснулась. Ран оказалось не 39, но 25. По числу лет жертвы, как я и предсказала. До последнего надеялась, что ошибусь, надеялась на дичайшее мистическое совпадение.

Все, что я обдумывала, взвешивала в эти дни, анализировала, только мешало сейчас. Мысли вспыхивали одна за другой, но разбивались о противоречия, появлялись новые идеи, но не выдерживали критики, пока не спутались окончательно, приведя меня в полнейшую растерянность.

– Я не знаю, с чего начать, – жалобно зашептала я, отодвигая отчет.

Стала массировать виски: подступала головная боль.

– Может, ты поделишься соображениями? – сделав акцент на «ты», я робко посмотрела на Горана.

– Эля, если я стану делиться соображениями, чему ты научишься? Слушать меня и кивать? Не-э-эт, так дело не пойдет. Пробуй, тренируйся, ошибайся, но учись делать выводы сама.

– У меня в голове каша.

– Тогда скажи первое, что придет на ум. Оно вытянет остальное. По порядку. Давай.

– Хорошо, – обреченно выдохнула я, понимая, что учеба продолжается.

С головой от легкого массажа стало полегче.

– Убийца – мужчина. Изуродованы гениталии, матка, так что убийство на сексуальной почве. Да и жестокость выдает мужскую руку.

– Так, – ободрил Горан. – Дальше.

– Думаю, что… Вернее, нет. Факты в пользу версии о маньяке. И вот тут главная загвоздка.

– Продолжай, – поощрил мою откровенность Горан.

Не сдержалась, привстала со стула, приложила руку к груди и с удивлением поняла, что говорю на повышенных тонах.