1:35 ночи

Если это действительно фабрика, значит, здесь всё-таки есть люди и они что-то делают. Иногда Стэнли слышал грохот и рокот каких-то машин за большими запертыми дверьми. Он предполагал, что в здании есть и другие рабочие, которые управляют этими машинами, но за всё время, что он провёл на этой работе, он ни разу не видел кого-либо ещё.

Странно это – быть охранником и не знать, что именно охраняешь.

Стэнли прошёл по коридору (за одной из дверей слышалось шипение и лязг), затем поднёс бейджик к ещё одному сканеру и прошёл на пост охраны. Он устроился за столом, на котором стояли мониторы для наблюдения за всеми входами и выходами из здания.

Стэнли наняли на эту фабрику полтора года назад. Уже на собеседовании стало очевидно, что работа будет совершенно не такой, как в других местах, где он трудился охранником. С ним общался странный маленький лысый тип в костюме явно не по размеру, который постоянно ёрзал на стуле и старался не смотреть Стэнли в глаза.

– Это несложная работа, – сказал он. – Вы сидите в отдельном кабинете, наблюдаете за выходами на мониторах и следите за тем, чтобы ничего не выбралось наружу.

– Наружу? – переспросил Стэнли. – Раньше от меня всегда требовали, чтобы никто не проник внутрь.

– Ну а здесь вот так, – ответил дёрганый человечек и притворился, что ему очень интересны документы на столе. – Просто наблюдайте за выходами, и всё будет хорошо.

– Да, сэр, – сказал Стэнли.

Требования его смутили, но он не хотел спорить. С предыдущей работы его сократили, а счета нужно оплачивать. Ему очень нужна была эта работа.

– Какого числа вы готовы приступить к работе? – спросил кадровик, смотря куда-то в сторону лица Стэнли, но всё равно избегая его взгляда.

– Когда скажете, сэр.

Стэнли ожидал более придирчивого собеседования. Обычно будущим охранникам задавали кучу вопросов, устраивали тесты, чтобы узнать склад характера, просили рекомендательные письма и тщательно проверяли биографию. Компании, как выражалась бабушка Стэнли, хотели убедиться, что не нанимают лису охранять курятник.

– Отлично, – сказал его собеседник, почти улыбаясь. – У нас, к сожалению, появилась внезапная вакансия, и нам очень срочно нужен сотрудник.

– Парень просто взял и ушёл от вас? – спросил Стэнли.

– Можно и так сказать, – сказал лысый тип, смотря куда-то мимо Стэнли. – Как это ни прискорбно, предыдущий охранник… внезапно умер. Такая трагедия!

– Что с ним случилось? – спросил Стэнли.

Он понимал, что его работа опасна по определению, но если предыдущего охранника убили при исполнении, он хотел об этом знать. Если эта работа особенно опасна, то он должен знать, на что подписывается, и принимать решение, основываясь на всей доступной информации.

– Тяжёлый сердечный приступ, к сожалению, – ответил человечек, шурша какими-то бумагами. – Никто не может знать, сколько времени нам отведено.

– Да, сэр, – сказал Стэнли, вспоминая о недавно умершем отце.

Собеседник задумчиво кивнул, потом посмотрел на Стэнли.

– Но мне кажется, вы справитесь. Просто следите за выходами, убедитесь, что всё, что должно быть в здании, остаётся в здании, и всё будет хорошо.

– Да, сэр, – сказал Стэнли. – Спасибо.

Он протянул руку, пожал холодную, костистую ладонь – и его приняли, вот так всё просто.

Вот уже полтора года Стэнли наблюдал за выходами и следил, чтобы «ничего не выбралось наружу», хотя он даже не до конца понимал, что означает эта фраза. Почему кадровик сказал «ничего», а не «никто»? За чем вообще следит Стэнли? Он думал, что когда-нибудь снова сможет спросить об этом странного, дёрганого маленького человечка, но после того короткого собеседования Стэнли больше никогда его не видел.

Стэнли открутил крышку с термоса с кофе и приготовился к очередной длинной, одинокой ночи.

Он бы на самом деле не возражал против одиноких ночей, если бы днём ему не было так же одиноко. До тех пор, пока две недели назад его не бросила его подруга Эмбер, с которой он встречался более двух лет, дни были куда приятнее. Всю унылую рабочую смену Стэнли ждал не дождался семи утра, когда наконец можно будет уйти с работы. Он шёл в «Сити-Дайнер» на другой стороне улицы и заказывал там большой завтрак – яйца, бекон, тосты и хрустящий хашбраун с луком. Наевшись, он шёл домой и, вымотанный, заваливался спать на несколько часов. Потом он просыпался, съедал сэндвич, немного занимался уборкой или стирал и садился играть в приставку, ожидая Эмбер, у которой рабочий день заканчивался в пять.