1:35 ночи

– Да, это верно, – сказала Мелисса, выбрасывая в мусорный мешок несколько скомканных обёрток от буррито. – Но моя забота – смотреть, чтобы у тебя всё было в порядке, и я не справилась.

– Неправда. Ты звонила мне…

– Да, я несколько раз звонила тебе после расставания с Эмбер, чтобы узнать, всё ли у тебя хорошо, и ты всегда отвечал «да». Ты даже пришёл к Максу на день рождения – я подумала, что это хороший знак. Но я явно должна была прийти к тебе раньше и проверить, как у тебя дела.

Она завязала заполнившийся до отказа мусорный мешок.

– Потому что у тебя, младший братец, явно не всё в порядке.

– Да, не в порядке, – полушёпотом ответил Стэнли. Он был готов расплакаться – и попал бы в очень неловкое положение, снова плача на глазах у старшей сестры, словно маленький ребёнок.

Стэнли обычно не был рёвой. Он не плакал с тех пор, как умер отец. Но посмотрев на свою разваливавшуюся жизнь глазами Мелиссы, он понял, как же всё плохо. Её жизнь была на редкость хорошо сбалансирована: высшее образование, работа в суде, которая ей очень нравилась, хороший муж и двое детей, которых она обожала. По сравнению с её жизнью его жизнь просто жалкая и пустая. А горло болело так нестерпимо, что от одной этой боли уже хотелось плакать.

Мелисса, должно быть, поняла, как ему плохо, потому что похлопала его по плечу и сказала:

– Вот что. Давай-ка я отдохну от уборки и принесу нам ужин. Чили сейчас уже горячий, и ты наверняка почувствуешь себя лучше, когда поешь.

Стэнли принюхался и кивнул.

Суп чили был одним из семейных рецептов, Стэнли его просто обожал. Обычно он съедал за один присест две тарелки, а то и три. Но сегодня, хотя чили был просто идеален, сверху посыпан сыром чеддер, а подали его с любимым кукурузным хлебом, Стэнли почти не мог есть. Острый бульон жёг всё внутри, словно кто-то поднёс спичку к уже и без того воспалённому горлу.

– Стэн, ты что-то совсем не похож на себя, – сказала Мелисса, когда он отодвинул почти полную тарелку. – Помнишь, как мама тебя называла за обедом?

Стэнли едва заметно улыбнулся.

– «Мой большой голодный мальчик».

– Она говорила, что у тебя, должно быть, нога полая, потому что непонятно, куда в тебе вся еда девается.

Мелисса убрала тарелки и начала загружать в посудомоечную машину грязные чашки, тарелки и столовые приборы, накопившиеся за две недели.

– Слушай, я понимаю, что ты будешь со мной спорить, но, может быть, мне записать тебя к доктору, к которому ходим мы с Тоддом и детьми? Она очень хорошая и не давит.

– Никаких врачей, – прохрипел Стэнли. Перед глазами встал незваный образ: отец на больничной койке, бледный и худой как скелет, и пластиковые трубки, змеящиеся по его телу.

Мелисса закатила глаза.

– Да, я знала, что ты так и скажешь. Слушай, я знаю, тебе никогда не нравилось ходить к врачу, и как только ты достаточно подрос, чтобы мама не могла тебя заставить, ты перестал. А потом, когда заболел папа, ты совсем странно стал относиться к врачам…

– Не странно, – ответил Стэнли. – Из-за врачей он заболел ещё сильнее, потом умер. Химиотерапия, радиация… они накачали его ядом.

Мелисса покачала головой. Об этом они спорили не в первый раз.

– Стэн, папа знал, что с ним что-то не так, но слишком долго не обращался за медицинской помощью. Он всё тянул и тянул, месяц за месяцем. Когда он пришёл к доктору, уже было слишком поздно. Они попробовали химиотерапию, но рак уже распространился. Она, скорее всего, сработала бы, если бы лечение начали раньше. – Она посмотрела ему в глаза. – А теперь ты тоже не хочешь идти ко врачу. Это, похоже, какая-то странная семейная традиция. И, знаешь, эта традиция не из тех, которые стоит поддерживать.

– У меня не рак, – просипел Стэнли. По крайней мере, в этом он мог быть уверен. – Со мной всё будет нормально.

– Я знаю, что у тебя не рак, – ответила Мелисса, – но сочетание симптомов какое-то очень странное. У тебя болит горло, а обе руки распухли и еле двигаются. Может быть, это какой-то обычный вирус, но мне кажется, что тебе стоит обратиться к врачу.

– Да всё пройдёт, – сказал Стэнли. Он знал, что симптомы действительно странные, но не собирался в этом признаваться.

Мелисса вздохнула.

– Вот что. Я приду проведать тебя через три дня, и если к тому времени тебе не станет лучше, я отведу тебя к врачу, даже если мне придётся просить помощи у Тодда и его здоровяков-друзей из боулинг-клуба, чтобы они тебя туда оттащили силком.

– Ладно, – ответил Стэнли, потому что опыт говорил ему, что со старшей сестрой спорить всё равно бесполезно. – Три дня.

За час Мелисса собрала все пустые бутылки и банки и вымыла всю грязную посуду. Не считая грязного белья на полу, в гостиной был порядок.

– Ну, вроде стало лучше, – сказала она, оглядев чистые столы и пол.

– Не знаю, как тебя благодарить, – просипел Стэнли. Он был просто поражён тому, сколько всего она успела, пока он сидел на диване и не делал вообще ничего.

– Не надо меня благодарить, – ответила Мелисса, надевая куртку. – Я хочу, чтобы ты позвонил на работу, сказал, что болен, и отдохнул.