1 АВГУСТА 1914

Все познается в сравнении. Из того, что в 1915 году русская армия теряла будто бы по два бойца на одного неприятельского, Шульгин, как мы видели, сделал далеко идущие выводы в отношении всей страны. Хотя эти цифры нуждаются в корректировке. Допустим, что дело обстояло именно так. В 1915 году русская армия потеряла 2,5 млн. убитыми, ранеными и пленными.

Враг не мог бы причинить таких потерь, страстно утверждали ораторы и публицисты буржуазии, если бы войска не страдали от острой нехватки вооружения и боеприпасов, армией не руководили бы бездарности, а страна в целом не была бы отсталой.

Взглянем на Западный фронт. Англия, о чем стонала российская «общественность», берегла де людей. Но в 1915 году ее потери составили 268 тыс. человек против ПО тыс. немцев, в 1916 году соотвественно 600тыс. и 297тыс, а в 1917году – 760тыс. и 448 тыс., и только в 1918 году потери поравнялись – 806 тыс. и 825 тыс. Иными словами, в 1915 году, чтобы вывести из строя одного немецкого солдата, англичане тратили 2,5 своих солдат, в 1916 — 1917 годах — по два. Так что английские, не говоря уже о французских, генералы недалеко ушли от своих российских коллег. Утрата в 1915 году 2,5 млн. человек для России драма, уверяет Шульгин. А как с потерей Англией, скажем, в 1916 году 600 тыс. человек? Ее тогдашнее население 45 млн., а России — 160 млн. человек.

Равный процент потерь к численности всего населения, но совершенно различные последствия кровопролития для внутренней жизни. В начале войны В.И. Ленин заметил: «Мы должны сказать, что если что может при известных условиях отсрочить гибель царизма, если что может помочь царизму в борьбе против всей российской демократии, так это именно нынешняя война»[6]

. Русский народ, обладавший самым большим революционным потенциалом в мире, не желал мириться с империалистической бойней и реагировал на бессмысленную смерть и страдания соотечественников неизмеримо острее, чем страны Западной Европы, погрязшие в тупом шовинизме. Русские люди видели избавление – революционный выход из войны, в то время как для солдат в окопах по обе стороны Западного фронта цели не шли дальше инстинктов кровожадных зверей – прорваться через ржавую колючую проволоку и вцепиться в глотки друг другу. Только русские в массе своей сохранили рассудок в кровавой трясине мировой войны, в которую загнал империализм человечество.

Что касается рутины боевых действий, то русский солдат продемонстрировал свои несравненные качества. В боях с хуже вооруженной русской армией противник нес куда большие потери и относительно и абсолютно, чем на Западном фронте, который питала развитая промышленность Франции, Англии и во все возраставших размерах США. Но кто повинен в том, что Великое Отступление 1915 года представляют только как побоище чуть ли не безоружной русской армии, оставляя в тени ее воинскую доблесть и умелое ведение вооруженной борьбы?

Один из авторов легенды генерал А.И. Деникин. В «Очерках русской смуты» он написал о днях, когда был начальником 4-й стрелковой дивизии: «Весна 1915 года останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия Русской Армии — отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость — физическая и моральная, то робкие надежды, то беспросветная жуть.

Помню сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жестокого боя 4-й стрелковой дивизии… одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывающей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали – нечем. Полки, истощенные до последней степени, отбивали одну атаку за другой, — штыками или стрельбой в упор, лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы… два полка почти уничтожены одним огнем.

Господа французы и англичане! Вы, достигшие невероятных высот техники, вам небезынтересно будет услышать такой нелепый факт из русской действительности:

— Когда после трехдневного молчания нашей единственной шестидюймовой батареи, ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и стрелки вздохнули с радостью и облегчением».

Такие, как Деникин сеяли панику, распространяя настроения безысходности. Но нехватку снарядов, патронов, винтовок не он выдумал. Так было. Как же это случилось?

Никогда точно не было установлено, сколько снарядов было израсходовано на фронте и сколько их в действительности требовалось. Исходным пунктом рассуждений о снарядном голоде было заключение командующего Юго-Западным фронтом по опыту первых боев в Галиции в августе – сентябре 1914 года. Были поданы сведения о том, что в месяц 76 мм пушка расходовала тысячу снарядов,и эту норму как потребную распространили на весь фронт.