1 декабря 1941 года (СИ)

После детского дома поступил в пехотную школу и стал красным командиром.

И вот он шёл в колонне стрелкового полка во главе своей роты защищать Москву.

Куда их вели, знало, пожалуй, лишь полковое начальство. Маршем следовала вся их стрелковая дивизия сибиряков.

Сталин разговаривал с командиром 3-й авиадивизии дальнего действия полковником Головановым, когда раздался звонок по ВЧ (высокочастотной телефонии). Командующий фронтом докладывал встревоженным голосом: со стороны Можайска на Москву движется колонна танков, силою до шестидесяти машин с пехотой. Остановить её нечем. Никаких наших подразделений и частей на этом направлении нет.

Не время было спрашивать, почему оборона на этом направлении оказалась эшелонирована столь слабо. Сталин спросил лишь одно:

- Ваше решение?

Командующий фронтом доложил, что принял решение собрать артиллерию двух стрелковых дивизий пятой армии, 32-й и 82-й, но для того, что бы перебросить их на участок прорыва, времени уже нет. Нужно любой ценой задержать танки, идущие по главному шоссе Алабинского полигона на Голицино, а задержать их нечем.

Сталин тут же позвонил Жигареву, коротко ввёл в обстановку и попросил нанести удар по танковой колонне силами фронтовой авиации.

- Это невозможно, товарищ Сталин. Низкая облачность не позволит нам нанести точный бомбовый удар, а против танков удар по площади не эффективен. Все силы штурмовой авиации брошены на отражение прорыва под Звенигородом.

Сталин согласился с командующим авиацией и обратился к Голованову:

- Может быть, выбросить десант? Именно так мы поступили под Малоярославцем...

- Вероятно, это единственный выход, - согласился Голованов, - Но здесь есть сложности. Выбрасывать десант с шестисот - тысячи метров в данной обстановке безсмысленно. Низкая облачность сведёт на нет точность выброски, а глубокий снег не позволит десанту быстро сосредоточиться в районе прорыва. К тому же, противник сможет расстрелять парашютистов в воздухе.

- Но не сажать же самолеты в поле перед танками противника? - с раздражением спросил Сталин.

- Да, это тоже невозможно, - подтвердил Голованов. - Часть самолетов неминуемо погибнет при посадке, да и приземление под огнём противника не приведёт к успеху.

- Каков же выход?

- Выход есть. Нужно высадить десант с предельно малых высот и с предельно малой скорости самолётами транспортной авиации. Глубокий снег в этом случае нам на руку.

Сталин долго молчал, затем сказал:

- Без парашютов? Как же это? Ведь люди погибнут.

- При выброске с парашютами погибнет больше. А здесь снег смягчит удар. Можно надеяться на незначительные потери. К тому же иного выхода у нас нет, - убеждённо сказал Голованов.

Он доложил, что на аэродроме транспортной авиации близ села Тайнинское находятся самолеты ПС-84 и ДС-3 из внуковской особой авиационной группы. Лётчики на них опытные, у каждого солидный налёт в различных метеорологических условиях. Пройти на бреющем над полем и обеспечить выброску десанта они вполне способны.

- Остаётся найти резервные части, которые можно быстро доставить в Тайнинское.

У Сталина на карте были нанесены все самые свежие данные об обстановке, о расположении частей и соединений, о подходе резервов. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить: ближе всех к Тайнинскому находились части стрелковых дивизий, следовавших маршем на формирование 1-й Ударной армии по Ярославскому шоссе. Верховный попросил уточнить, где находятся они в данный момент, и узнав, что в районе Пушкино, приказал повернуть два стрелковых полка на аэродром.

- Какие силы мы можем десантировать? - спросил Сталин у Голованова.

- Каждый самолет может взять до тридцати десантников с противотанковыми ружьями из расчёта одно на двоих, с противотанковыми гранатами и личным оружием.

- Хорошо. Сколько у нас есть самолётов?

- Надо, чтобы количество транспортников довели до тридцати, - сказал Голованов. - Пятнадцать в Тайнинском уже есть. Ещё пятнадцать нужно перебросить с аэродрома Внуково из состава особой авиационной группы.

- Поезжайте в Тайнинское, - размеренно сказал Сталин. - Лично поставьте задачу лётчикам. Когда прибудут стрелковые полки, поговорите с людьми, обрисуйте обстановку и попросите от моего имени выполнить эту опасную задачу, отберите только добровольцев.

Михаил Посохов шел в строю батальона во главе своей стрелковой роты. Этот день 1 декабря 1941 года, казалось, был рядовым днём долгой обороны Москвы. Гитлеровцы продолжали наседать и ещё не оставили надежды ворваться в город. И хотя мало кто в тот день знал, что эти их попытки - последние, что через несколько дней Красная Армия перейдёт в решительное контрнаступление, которое готовилось Ставкой уже давно, в каждом защитнике Москвы росла уверенность в победе. Эта уверенность крепла и в сердцах тех, кто ещё только направлялся к переднему краю, чтобы принять участие в великой битве за столицу. Впрочем, каждый понимал, что враг ещё был ещё слишком сильным, а потому свет победы ещё только брезжил в сердцах, но не был различим на небосклоне в этот серый и облачный день.