1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

Подпоручик Крахоткин стоял в момент взрыва в двух шагах от Его Величества. Немедленно он почувствовал, что приподнят на воздух и, умирая, несется прямо на небо, что в известной степени порождало в нем приятное ощущение. Придя в себя, он увидел, что лежит на земле, что голова и лицо его в крови, а окружающие старались смыть и стереть эту кровь. Он встал на ноги, сделав несколько шагов к кучке людей, окружавших Государя, видел, как его подняли, с раздробленными голенями, и при этом ему странным образом почудилось, что это не Государь, а давно почивший великий князь Михаил Павлович. В это мгновение он лишился сознания и, придя в себя, уже очутился в санях рядом с городовым, который повез его в Мариинскую больницу. Голова его была обвязана несколькими платками, так как шапка его, а также и книги до сих пор не найдены. Три часа спустя его посетил доктор Вреден и определил следующие следы контузии: повреждение верхней части левой ушной раковины маленьким осколком бомбы и звездообразный разрыв левого барабана, причинивший кровоизлияние, полная глухота левого уха и ослабление слуха в правом. Вообще его состояние устраняло опасение о возможных последствиях сотрясения мозга, но глухота левого уха останется, а воспалительное состояние его причинит еще немало страданий этой жертве.

Максимов упал одновременно с Государем и полковником Дворжицкий. Он потерял сознание, а когда он очнулся через некоторое время, то увидел кругом суматоху, но не может забыть окровавленных, изувеченных ног Государя. Он подполз к перилам набережной и с усилием встал на ноги; но тут один преображенский офицер взялся его отвезти в придворный госпиталь, как оказалось, по приказанию великого князя Михаила Николаевича. Галактионов ранен в левую руку и лишился левого глаза.

Последний свидетель, приводимый нами, г. Капри, давал в тот день урок во дворце принца Ольденбургского. Выйдя из дворца, он направился пешком вдоль казарм лейб-гвардии Павловского полка и на углу дома Афросимова, один фасад которого выходит на Марсово поле, а другой на Екатерининский канал, услышал сильный взрыв по направлению к Казанскому мосту, а со стороны сада великой княгини Екатерины Михайловны показался дым. В то же время стоявший у Театрального моста на посту Максимов направился бегом к месту, где виден был дым. Г[осподин] Капри последовал за ним, идя по тротуару канала. Скоро с левой стороны ему представилась карета Государя; кучер сидел на козлах, дверцы были открыты. Г[осподин] Капри внимательно взглянул на экипаж, который показался ему в целости. За каретою, в двух или трех шагах от нее, лежал убитый казак. Немного далее г. Капри встретил группу людей в партикулярном платье, направляющихся к экипажу. Когда он находился всего в двух шагах от группы, то заметил, что они следовали за Государем. Государь шел вдоль тротуара очень тихим шагом. Он был бледен, задумчив, и взор Его был направлен вперед. Господствовала гробовая тишина. Впереди себя г. Капри увидел человека среднего роста. В ту минуту, когда был брошен второй снаряд, человек этот должен был занимать такое же место, как г. Капри. Последний обернулся, чтобы взглянуть на Государя. Следовательно, неизвестный стоял спиною к каналу и лицом к саду. В то время, когда г. Капри снимал шляпу, чтобы поклониться Государю, он почувствовал сильный удар в голову и немедленно потерял сознание, так что не слыхал взрыва. Придя в себя, он заметил, что лежит по другую сторону набережной, у сада. Чувствуя себя раненным и в крови, он обратился за помощью к городовому, потом к неизвестному ему господину, но тот и другой оставили мольбы его без внимания. Наконец один офицер, оказавшийся впоследствии капитаном Адлербергом, усадил г. Капри на извозчика, который доставил его на квартиру г-жи Прозоровой, где ему была оказана самая заботливая помощь. На г. Капри оказались 42 раны. Шуба его была разорвана в клочки. Г[осподин] Капри полагает, что его шуба спасла ему жизнь. Будь он в коротком пальто, ему, наверное, оторвало бы одну или обе ноги.