1. Сарисса. В Хризолитовом круге

— Нет, — вздохнула колдунья. — Солус, я ещё раз хочу сказать, что ты можешь считать себя по-прежнему свободным человеком. Я освобождаю тебя от любых обязательств по отношению ко мне.

Даже в наступившей тьме было видно, как помрачнело лицо Солуса.

— Скажи мне, — с болью произнёс он. — Я опять сделал что-то не так?

— Нет, — прошептала Эйлин.

— Тогда объясни, что изменилось за те несколько часов, что прошли с момента клятвы у камня Истины? Ведь там ты говорила правду?

— Да, — всё так же тихо ответила Эйлин. — И для меня ничего не изменилось.

— Посмотри на своё кольцо, — сбивчиво продолжал Торментир. — Хризолиты не изменили цвет?

— Не изменили.

— Тогда почему ты так говоришь? Ты хочешь избавиться от меня?

— Вовсе нет, — возмутилась Эйлин. — С ума сошёл! Я просто не хочу, чтобы ты считал, что тебя заставили жениться и всё такое прочее…

— Меня никто не заставлял, — криво улыбнулся маг. — Если ты не забыла, это я придумал всю эту историю с пропавшей невестой…

— А, ну да… Значит, ты… Значит, мы… В общем… — Эйлин совсем запуталась.

— В общем, все клятвы и формальности остаются в силе, так?

Эйлин молча кивнула.

— Просто, если хочешь, пока ничего не будем говорить ни Нелли, ни Мелису, ни Лидброту…

— Солус, они рано или поздно догадаются или узнают.

— Пускай. Сейчас мы все будем очень заняты, нас ждёт тяжёлый переход через горы, и какое-то время нам будет не до личной жизни.

Эйлин слабо улыбнулась:

— Давай поторопимся. Мы и так задержались в Депьярго, у меня на душе как-то тревожно…

— Не волнуйся, там Лидброт, он не допустит, чтобы с Нелли и Мелисом что-нибудь случилось, — успокоил её Торментир.

Но маги всё же прибавили шагу. Город остался позади, и ночная дорога вела к опушке леса, где остались юные Менгиры и Хранитель памяти.

Глава 120. Разгромленный лагерь

Эйлин тревожилась недаром. Уже издали она заметила в предрассветных лучах развороченный верх их фургона. На лице её спутника тоже явственно читалось беспокойство. Ни одного звука не доносилось из лагеря. Птицы не пели, не шелестели листья, и над лесом повисло неестественное безмолвие.

Подойдя поближе, маги увидели, что Нелли с Мелисом потерянно стоят, ссутулившись и опустив плечи. В лагере царил хаос: вещи разбросаны, фургон разодран, ветви стоящих поблизости деревьев обломаны…

Маги говорили одновременно.

— Что случилось? Кто это сделал?

— Где Лидброт? Вы целы?

Нервы у Нелли сдали.

— Мама! — крикнула она, кинулась к Эйлин и зарыдала.

— У нас несчастье, — глухо обронил Мелис, всё ещё сжимая в руке меч.

Торментир отстранил его, и глазам боевых магов предстало тягостное зрелище. Распростёршись на земле, лежал Ильманус Лидброт. Разбитое пенсне валялось рядом. Лицо старого волшебника стало серым, хотя видимых повреждений на его теле не было. Волшебная палочка была сломана.

Торментир, не говоря ни слова, бросился на колени рядом с раненым и быстро осмотрел его.

— С вами всё в порядке, Солус? — с трудом прошептал Лидброт.

Торментир с удивлением посмотрел на него и кивнул.

— Что здесь случилось?

— Это крылатые лошади с головой динозавра, — мрачно ответила Нелли. — Мы отбились, но магистра Ильмануса поцарапали…

Эйлин с Торментиром ничего не понимали, и тогда молодым людям пришлось вкратце рассказать, что же произошло. Когда Нелли послышалось хлопанье больших крыльев, это не было игрой её воображения. К их лагерю уже приближались огромные крылатые лошади, на шее каждой был обсидиановый амулет.

— Плащекрылы, — обронил Торментир.

— Откуда ты знаешь? — встрепенулась Эйлин.

— Наслушался от дорогого друга детства Каллахэна, — невесело усмехнулся волшебник.

Плащекрылы напали на лагерь Посвящённых, громя и разрушая всё вокруг. Лошади при виде этих существ сорвались с привязи и убежали. Нелли отстреливалась из лука, Лидброт защищался с помощью волшебной палочки, а вот Мелиса эти твари по какой-то причине почти не трогали. Ему понадобилось всё его умение, чтобы Огнистым Мечом отбиваться от этих чудовищ и защищать своих товарищей. Плащекрылы пытались топтать людей копытами, стремились достать острыми зубами, но самое ужасное было то, что на место сгиба крыльев были прилажены металлические пальцы, из которых сочился яд. В конце концов один из плащекрылов задел этими пальцами старого магистра, и яд попал в рану.

— Но, слава богу, вы вернулись, — закончила Нелли свой рассказ. — Может, магистр Торментир сварит противоядие… Что?

Торментир покачал головой.

— Мне неизвестен этот яд, — в отчаянии сказал он. — Поэтому я бессилен. Эйлин, может, попробуй ты?

— Ничего этого не нужно, — тихо сказал Лидброт. — Подойдите все ко мне.

Нелли, Мелис, Эйлин и Торментир приблизились к раненому.

— Мне ничего не поможет. Солус, не вини себя, нет времени разрабатывать противоядие от этой отравы, — каждое слово давалось старому волшебнику с трудом. — Моё существование здесь подходит к концу. Тише, не перебивайте меня! Это не простой яд, он не убивает, а уничтожает душу человека, перемещая её куда-то, скорее всего, в обсидиановый амулет. Так возникнет новый Соглядатай.

Нелли в ужасе ахнула, прижав ладонь ко рту.