1. Сарисса. В Хризолитовом круге

— Фергюс ничего плохого нам не делал! Он всегда хотел нам помочь! Просто он сейчас попал в беду, а мы должны выручить его! Солус, признайся, что он тебе не нравится. Ты просто неблагодарный…

Эйлин не успела закончить фразу, как Торментир взвился:

— Я — неблагодарный?! А ты какова?! Все тебя выручают, готовы защитить, а ты отсиживаешься за спиной у Лидброта, у меня, и потом говоришь, что я неблагодарный!

У Эйлин перехватило дыхание от гнева, ноздри раздулись, но она взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Значит, я отсиживаюсь у тебя за спиной? Не волнуйся, больше это не повторится.

— Я предлагаю подождать ещё один день, а потом принять решение, — вмешался Лидброт.

Ни Эйлин, ни Торментир ничего не ответили.

В лагере поддерживали небольшой костерок, чтобы Фергюс, на чьё появление не переставали надеяться, смог найти их стоянку. Наконец Посвящённых сморил сон. Ночь вступила в свои права.

Глава 95. Эйлин ушла

Нелли проснулась рано утром. Светило солнце, вовсю щебетали какие-то птицы, и день обещал быть ясным и погожим. Внезапно она вспомнила:

— Мама, Фергюс не появлялся?

Никто не отозвался, только раздавалось сонное сопение Мелиса. Нелли озабоченно сдвинула брови и пошла осмотреть лагерь, не забыв при этом толкнуть ногой Мелиса в его спальном мешке:

— Не храпи!

Мелис что-то промычал, а Нелли продолжила свой обход. Спальник Эйлин был пуст, под тентом тоже никого не было. Торментир и Лидброт мирно спали на своих местах. Девушка встревожилась:

— Мама, мама! — настойчиво звала она. Ответа не было.

В конце концов она убедилась, что Эйлин куда-то ушла. Нелли быстро подняла всех на ноги:

— Никто не видел, куда девалась моя мама? Кто знает, где она?

Быстрее всех отреагировал Торментир. Он моментально вскочил, откуда только силы взялись:

— Её что, нигде нет?

— Нет, — мрачно ответила Нелл.

— Посмотрите вот сюда! — позвал всех Лидброт, склонившись над спальным мешком Эйлин. Под ним белел листок бумаги.

Лидброт прочитал вслух то, что там было написано: «Я отправляюсь в город. Убеждена, что Фергюс влип в историю. Постараюсь его выручить. Вернусь или подам весть о себе в течение дня».

Лица Посвящённых помрачнели. Обычно Эйлин рассуждала весьма здраво, и такого фокуса от неё никто не ожидал. Более всех была расстроена Нелли:

— Почему она ушла, даже не предупредив? Это же такой риск! А если теперь и с ней что-нибудь случится?!

— Будем надеяться, что в Депьярго она поведёт себя осторожно, — глухо обронил Торментир.

Нелли обратила на него взгляд:

— А что это вы такое сказали ей, уважаемый магистр Торментир, что она так ринулась на спасательную операцию? — с каждым словом она распалялась всё больше, переходя на крик. — Я знаю, что ты чем-то её обидел, она сердилась на тебя все эти дни! А вчера ты ей сказал, какая она неблагодарная и… и трусливая, что ли!!! Да, что-то в этом роде! А ведь она так хорошо к тебе относилась! А теперь она ушла и, может быть, никогда не вернётся! Это ты, ты виноват!!!

Выпалив всё это Торментиру в лицо, Нелли не стала дожидаться его реакции. Она круто развернулась и убежала под спасительную сень леса, размазывая по щекам слёзы.

Все были ошарашены таким приступом гнева. Торментир был бледен и молчал. Лидброт печально произнёс:

— Случилось то, чего я боялся. Личные счёты и неприязнь взяли верх над благоразумием и необходимостью держаться вместе. Правда, остаётся небольшая надежда, что всё закончится хорошо. Пойду-ка я разыщу Нелли, чтобы и она не натворила чего-нибудь сгоряча.

Лидброт поспешил вслед за Нелли в глубину незнакомого леса, и Мелис остался вдвоём с Торментиром.

— Как вы думаете, магистр, она… ещё жива? — робко спросил Мелис.

Торментир не смотрел в лицо юноше:

— Думаю, да, — отрывисто бросил он. И неожиданно для самого себя добавил. — Иначе я бы почувствовал.

Мелис набрался храбрости:

— Это же потому, что вы… любите её, правда?

Торментир упорно молчал, но это молчание и стало для юноши ответом, и он продолжил:

— Я ведь знаю, за что госпожа Эйлин так ужасно сердилась на вас…

— За что же? — Торментир сильно подался вперёд, придвинув своё лицо прямо к лицу Мелиса. В этот момент он сильно напоминал какую-то хищную птицу со своим крючковатым носом и бледным худым лицом.

Но сейчас страх Мелиса испарился. Он видел перед собой не грозного мага, а несчастного человека, на которого все набросились, а он и сам не знает, в чём он провинился. И Мелис принялся рассказывать о тех событиях, которые произошли сразу после битвы за Меч. По мере того, как Мелис говорил, лицо Торментира становилось всё более напряжённым.

— Я пытался с ней поговорить, — признался Мелис. — Но она прогнала меня и велела молчать.

— А Фергюс?

— А что — Фергюс? — удивился Мелис. — Неужели вы не понимаете, что любит-то она — вас.

— Я найду её, — сказал Торментир, глядя куда-то сквозь Мелиса. — Я иду за ней. Я чувствую, что она жива…

— Подождите хоть Лидброта! — взмолился Мелис. — Что я ему скажу, если и вы уйдёте?