10'92

Зинка с облегчением выдохнула и голышом убежала в ванную, а я смыл использованный презерватив в унитаз, принёс с кухни табуретку, выставил на неё пакет с профитролями и пару чашек. Отправился за термосом и заварочным чайником, а когда вернулся, девчонка уже забралась под одеяло и с интересом разглядывала вскрытую упаковку презерватива.

— А почему она квадратная? Я как-то у родителей в ящике наткнулась, так там прямоугольные были.

— Это — импортный презерватив, а ты отечественные резинотехнические изделия номер два видела, — с усмешкой пояснил я, наливая нам чая.

Зинка мигом запустила руку в пакет с профитролями и обрадовалась:

— С белковым кремом! Мои любимые! Включай музыку!

Я воткнул кассету в магнитофон и утопил клавишу воспроизведения, а сам вернулся на диван с футляром, на вставленном в который листке были от руки написаны названия композиций. Забрался под одеяло к Зинке, обнял девчонку, наконец-то расслабился.

— Ты ешь! — пихнулась та локтем. — А то я всё одна сожру и потолстею!

— Тебе это не грозит.

Но мои слова Зинку не убедили, она оставила пакет с кондитерскими изделиями в покое, прижалась ко мне. Так и лежали в обнимку, слушали музыку. Правда, хватило меня ненадолго. Если первые композиции просто наслаждался покоем, то уже на четвёртой песне не утерпел и стиснул в ладони девичью грудь.

— Ну, Серёжа! — возмутилась Зинка, попыталась отодвинуться и округлила от удивления глаза, даже край одеяла приподняла, заглянула под него. — Уже снова встал?!

— Ага, — подтвердил я с довольной улыбкой и подпел магнитофону. — Лезь ко мне на…

— Тише! — шикнула девчонка. — Не мешай!

Я решил с приставаниями повременить, но следующая песня оказалась очень уж заводной, с соблазном справиться не удалось. Слез с дивана, встал у стола и вскрыл новую упаковку с презервативом, незаметно для девчонки проделал все необходимые манипуляции.

— Ты чего там возишься? — спросила Зинка и удивлённо ойкнула, когда я откинул одеяло и перевернул её со спины на живот, а потом потянул на себя за бёдра, заставляя подняться на четвереньки. — Ну, Серёжа!

— Сама говорила, что у меня красный конь! — заявил я, несильно хлопнув по её упругому заду ладонью. — Будем играть в лошадок!

Зинка фыркнула и вновь ойкнула, стоило войти в неё, затем начала тихонько постанывать в такт лёгким осторожным толчкам. Поначалу темп задавала быстрая мелодия, но «Истерика» завершала первую сторону кассеты, и вскоре музыка перестала заглушать охи и шлепки, а я продолжал стискивать пальцами девичьи бёдра и всё двигался, двигался и двигался, реабилитируясь за недавнюю скорострельность, толкался вперёд всё быстрее и резче — больше не сдерживаясь, теперь уже до упора, на всю длину. И если поначалу Зинка из опасения привлечь внимание соседей снизу уткнулась лицом в подушку и лишь сдавленно мычала, то ближе к финалу позабыла обо всём, стонала и вскрикивала в голос.

В итоге показал себя с лучшей стороны, взмокли оба, без сил распластались на диване, тяжело задышали, пытаясь перевести дух. Даже в ушах зазвенело.

Я поцеловал Зинку в шею и прошептал:

— Я тебя люблю!

Девчонка промычала в ответ что-то неразборчивое, потом попросила:

— Проверь презерватив.

— Да что с ним может быть? — спросил и сразу озадачился, выдержало ли средство контрацепции наши «скачки», и сам.

Пришлось отстраняться и проверять резинку, заодно кассету на другую сторону перевернул. Ну и чай по чашкам разлил.

Зинка, секс, профитроли, новый альбом «Агаты Кристи». Пожалуй что, день и удался. Может, и в самом деле чёрная полоса к концу подошла?

Но забивать себе этим голову не стал, просто наслаждался моментом.

Зинка, профитроли, музыка. Хорошо.

Вот только всё хорошее рано или поздно заканчивается, подошла к концу и вторая сторона кассеты. Какое-то время лежали молча. Не знаю, о чём думала Зинка, у меня же в голове так и крутились слова финальной песни альбома.

До свиданья, малыш…[15]

Зацепила эта композиция неожиданно сильно, я лежал, прижимал к себе девчонку и думал… Да нет, как раз старался не думать, гнал от себя мысли, бездумно пялился в потолок и про себя подпевал уже умолкшему солисту.

Тем удивительней было, что на вопрос о понравившихся песнях, финальную композицию я не назвал. Поначалу и вовсе собирался отделаться общими словами, очень уж плотным и мощным показался этот альбом, но Зинка пристала будто банный лист, поэтому после недолгих раздумий сказал:

— «Нисхождение», наверное.

И не покривил душой — песня произвела сильнейшее впечатление.

— А «Как на войне»? — полюбопытствовала девчонка.

— Не, её уже в «Программе А» слышал. И не про нас она. Это Андрею надо дать послушать.

Зинка захихикала, потом перевернулась на бок и уставилась своими серыми глазищами, принялась поглаживать меня по груди, словно хотела и не решалась задать какой-то вопрос.

— Ну чего ты? — приободрил я девчонку, подтянул к себе и поцеловал.

Та отстранилась и отвела взгляд.

— А если в тот раз… ну… ты не успел? — путано спросила и тут же свою мысль пояснила: — Что, если я забеременела?

— Да ерунда!

— Нет не ерунда! — разозлилась Зинка. — Что тогда?