10 гениев литературы

Первые поэтические опыты Пушкина были подражанием любовной и вакхической лирике и отчасти сатире продолжателей Горация (хотя в русской литературе 1812–1814 годов наблюдался подъем патриотических настроений). Из французских поэтов Александр Пушкин подражал Парни, из русских – Батюшкову, Жуковскому, а также своему дяде, Василию Пушкину. Но даже в этих «полудетских песнях на чужой голос местами слышится будущий Пушкин, то в искренности чувства, то в оригинальности мыслей и ощущений, то в силе и смелости отдельных картин и стихов. В пробах пера нельзя не заметить и уменья усваивать от каждого образца лучшее и быстро отделываться от его недостатков» (А. Кирпичников). Исследователи отмечают, к примеру, что псевдоклассический арсенал собственных имен, очень богатый в наиболее ранних стихотворениях Пушкина:

…Смехи, вольность – все под лавку,
Из Катонов я в отставку,
И теперь я – Селадон!
Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи,
И уж в сердце – Купидон.[30]

—

скоро уступает место умеренному употреблению утвердившихся формул; славянские выражения, вроде девственна лилея, полуотверсты очи, пренесенный, взмущенны волны, стены возвышенны, быстро исчезают из стихов и используются крайне редко.

И вот что поразительно – одно из произведений 15-летнего лицеиста, который еще три года назад думал по-французски, стало чуть ли не народной песней и даже печаталось на лубочных листах. Сам Пушкин, правда, открещивался от авторства, по-видимому, стесняясь своего опуса: стихотворение было вполне душещипательным и, говорят, что именно оно положило начало жанру жестокого романса:

Под вечер осенью ненастной
В далеких дева шла местах
И тайный плод любви несчастной
Держала в трепетных руках.
…
Склонилась, тихо положила
Младенца на порог чужой,
Со страхом очи отвратила
И скрылась в темноте ночной.[31]

8 января 1815 года наступил знаменитый теперь день экзамена, на который приехал Державин.[32] Пушкину велели прочесть его собственное стихотворение «Воспоминания в Царском Селе», написанное в державинском и даже отчасти ломоносовском стиле. Позднее исследователи писали: «Встреча Пушкина и Державина не имела в реальности того условно-символического характера, который невольно ей приписываем мы, глядя назад и зная, что в лицейской зале в этот день встретились величайший русский поэт XVIII века, которому осталось лишь полтора года жизни, и самый великий из русских поэтов вообще. Державин несколько раз до этого уже „передавал“ свою лиру молодым поэтам». Для самого же Пушкина встреча с Державиным была одним из важнейших событий жизни: «Наконец вызвали меня. Я прочел мои „Воспоминания в Ц. С“, стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел обнять меня… Меня искали, но не нашли…»

Стихотворение «Воспоминания в Царском Селе» было напечатано в «Российском Музеуме», который поместил еще несколько произведений поэта, и с этого времени Пушкин приобрел известность за стенами лицея. Лицейские профессора стали смотреть на него как на знаменитость, а потому многое прощать – Пущин вспоминал высказывание учителя математики, когда Пушкин так и не справился с заданным ему примером: «У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи». Александр наконец-то получил венец первого лицейского поэта, который он так долго оспаривал то у Илличевского, то у Дельвига. В поэтическом языке Пушкина начинают встречаться смелые для того времени простонародные выражения (частехонько, невзвидел и пр.), до тех пор используемые только Крыловым.