Читаем 10 гениев живописи полностью

Тео, привыкшему к размеренности и порядку, сначала не очень понравилось жить в одной квартире с братом. В сердцах он даже писал Виллемине: «Никто больше не хочет приходить ко мне, потому что каждое посещение кончается скандалом; кроме того он так неряшлив, что наша квартира выглядит весьма непривлекательно. В нем как будто уживаются два разных человека: один изумительно талантливый, деликатный и нежный; второй – эгоистичный и жестокосердный!»

Винсент же был совершенно доволен Тео. Присутствие брата внушало ему веру в будущее.

Видя, что Тео старается поддерживать молодых художников ценой конфликтов с хозяевами, Винсент начал уговаривать его бросить фирму и открыть свое дело. Тео под влиянием брата даже ездил летом 1886 года в Голландию к богатым родственникам, пытаясь уговорить их вложить деньги в организацию торговой фирмы совместно с Бонгером (братом его будущей жены), но не добился успеха.

В Париже Ван Гог убедился, что искусство не застыло и продолжает развиваться. Но его удручало, что люди, создающие это искусство, находятся в таком плачевном положении. Он не сомневался, что рано или поздно интерес к их творчеству возрастет и цены на картины импрессионистов подскочат.

У него начали возникать идеи «самозащиты» художников в виде создания собственной организации, объединения. Но это была нелегкая задача, поскольку сами же художники препятствовали этому. Уж слишком они были разные, каждый обладал яркой индивидуальностью, каждый считал, что именно его направление истинно. Между художниками не утихали междоусобицы. Например, Бернар отказывался выставлять свои картины в Салоне, если там будут присутствовать картины Сёра. А Винсенту нравились произведения и того и другого в равной степени, и он не понимал, зачем лишать публику удовольствия видеть картины обоих. Вообще вопреки сложившемуся мнению «скандалист» Винсент был, пожалуй, самым терпимым среди всех художников. Он умел отдать должное любому талантливому живописцу независимо от того, как тот или иной художник относился к работам самого Ван Гога.

Поражает то, что парижские пейзажи и натюрморты Винсента – яркие, светлые и радостные – создавались в то время, когда на душе у него становилось все тяжелее. Он был, по его собственным словам, «близок к параличу». Позже, уже из Арля, он писал сестре, что в Париже у него постоянно кружилась голова и снились кошмары. Скорее всего, это были первые симптомы приближающейся болезни. Подобное состояние духа легко проследить в двадцати трех портретах, которые резко отличаются по настроению от пейзажей и букетов цветов. На автопортретах видны трагизм и внутренняя драма. В Париже его начинают посещать мрачные мысли. Искусство уже не кажется Винсенту панацеей. И осознание этого делает его несчастным. Теперь он видит: уйти в искусство – это, по сути, уйти в монастырь, причем не благолепный и тихий, а постоянно раздираемый внутренними распрями. Его начала преследовать горькая мысль – художник обречен на изоляцию от настоящей жизни. Если многие соратники Ван Гога воспринимали свой отрыв от действительности и незаинтересованность общества в их искусстве без особого надрыва, то для художника-проповедника, каким был по натуре Ван Гог, это была настоящая трагедия. Он осознал, что естественная, здоровая человеческая жизнь и жизнь художника – как две чаши весов: если наполняется одна, пустеет другая. Так складывалась вся жизнь Винсента. Теперь вместо любви он довольствуется, как сам говорит, «нелепыми и не очень благовидными любовными похождениями». Так, для него не становится жизненно важным событием встреча с красивой итальянкой Агостине Сегатори. Бывшая натурщица Агостине владела кафе «Тамбурин», где собирались художники, и явно благоволила к голландцу. Но он больше не хотел иметь семью и детей. Художники – его семья, картины – дети. Снова начались проблемы со здоровьем. «Я быстро превращаюсь в старикашку – сморщенного, бородатого, беззубого». Теперь он виртуозно владеет рукой, пишет радостные сияющие картины, и при этом переживает душевную смуту. Высшую цель он видит в том, чтобы проложить путь новым поколениям художников, стать звеном цепи, уходящей в будущее. Он пытается организовывать выставки художников. Но широкая публика этим не интересовалась. Выставка его работ и работ его друзей в кафе «Тамбурин» закончилась каким-то скандалом, подробности которого до нас не дошли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии