10 лучших дней моей жизни

– Пап? – рыдала я в трубку в офисе управляющего «Плазой».

Отец ни разу в жизни не ударил и не оскорбил меня. В то воскресное утро ему пришлось приехать на машине из Филадельфии в Нью-Йорк, и если бы не присутствие Пенелопы, управляющего и нескольких охранников, он дал бы волю рукам. Извиняясь и подписывая чек на покрытие убытков, отец не разжимал кулаки. Даже по дороге в Филадельфию он не успокоился. Я умоляла Пен поехать с нами, но подруга перепугалась и предпочла спрятаться в душной квартирке.

– Пятьдесят пять тысяч долларов! – кричал за рулем отец. – Пятьдесят пять тысяч! Вот что я тебе скажу. Ты вернешь их мне до последнего цента, даже если придется рыть канавы в Китае!

Всю дорогу, проезжая через Ньюарк, Трентон и Метропарк, отец твердил про пятьдесят пять тысяч долларов.

Дома он вышел из машины, хлопнул дверью и скрылся в кабинете.

Ранее мать всегда принимала мою сторону, но сейчас не могла на меня смотреть.

– Я не знаю, в кого ты превратилась, Александра, – сказала она и ушла в спальню.

Вечером я сидела на кровати под розовым балдахином в своей комнате. Открылась дверь, и вошли родители.

– Александра, – заговорил отец.

Он немного успокоился, хотя сразу становилось заметно, что нервы на взводе.

– Нам нужно серьезно поговорить.

Терпеть не могу, когда кто-то заявляет, что нужно серьезно поговорить. Худшего начала не придумаешь.

– Алекс, мы с матерью больше не знаем, что с тобой делать. Даже не могу передать, как нас беспокоит подобное поведение. Тебе надо взять себя в руки и понять, чего ты хочешь от жизни. К счастью, в двадцать два года еще есть шанс измениться к лучшему. Максина, я не знаю, может, мы ее избаловали? Или зря давали ей столько свободы?

Мать молча пожала плечами. Слезы на глазах говорили сами за себя.

– Сегодня стало ясно, что тебя нельзя оставлять одну. Ты выедешь из своей квартиры и будешь жить с нами.

– Я не вернусь сюда! – закричала я.

– Так будет лучше, Алекс, – произнесла мать. – Мы сходим с ума от беспокойства.

– Хватит, – вмешался отец. Он не кричал, но в голосе звенела твердая решимость, что гораздо хуже. – Мы потратили кучу денег, чтобы устроить тебя в университет, но ты ничему не научилась. Дали полную свободу, но ты ею злоупотребляешь. Пока что ты доказала только одно – ты ни на что не способна.

Я молча сидела на кровати. Я понимала, что поступила глупо и плохо, но не хотела выслушивать упреки родителей. В тот момент в голове бродили бунтарские соображения, как обойти запреты. Какое бы наказание ни придумали родители, оно не вечно. Пусть мне придется жить здесь. Все равно я редко бываю в съемной квартире. По-прежнему буду гулять, веселиться и жить как хочу. Двадцать два года – самое время для развлечений с друзьями, просто не буду заходить за черту. По крайней мере, этот урок я усвоила, но не собиралась махнуть рукой на свои желания. Ближе к тридцати подумаю о смысле жизни. (Учитывая, что в свои двадцать девять я пишу это сочинение, можно считать, что силы небесные сыграли со мной хорошую шутку.)

– С завтрашнего дня ты работаешь в моей компании. И не рассчитывай на теплое местечко. Начнешь с низов и научишься прокладывать себе дорогу. Иначе мне придется признать, что прожил жизнь впустую.

– В твоей компании? – Я с трудом сдержала готовое прорваться отчаяние. – Я не хочу там работать!

– Ты будешь благодарить меня. – Холодный, уверенный тон погасил протесты в зародыше. – Начнешь завтра в семь утра. А сейчас пора спать.

Родители вышли из комнаты.

В голове метался рой мыслей. Я злилась на отца за крики. На мать – за то, что не заступилась за меня. Но в основном сердилась на себя, хотя молодость и глупость не позволяли понять, что злость направлена в ложное русло. Я знала, что виновата; в то же время гораздо проще негодовать по поводу подъема ни свет ни заря. Сейчас я понимаю, что мне не хватало зрелости, чтобы признать свои ошибки.

Если оглянуться назад с надеждой что-то изменить, первым делом я бы извинилась перед отцом и попробовала как-то выплатить ему долг. Возможно, тогда мы бы ладили в последующие годы.

И все же, положа руку на сердце, до разгрома номера в «Плазе» день мог считаться одним из лучших.

Но теперь, когда я вспоминаю о нем… Если бы я знала, куда в итоге зайдут отношения с отцом, я бы подготовилась к выпускным экзаменам в школе. С другой стороны, кем бы я тогда стала? Неприятности помогли сформироваться личности, которой я являюсь на сегодняшний день. Но подробнее расскажу после.

– Да, и еще кое-что, – заглянул в комнату отец.

– Что? – недовольно выдавила я.

– Давай сюда. – Он протянул руку.

– Что давать?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Ладно.

Я напустила безразличный вид, хотя внутри рушился мир. Не только потому, что отбирали чудо-карту; я никогда не видела отца таким жестоким, и в душе щемило от страха и жалости. Я пошарила к сумочке и открыла кошелек.

– Только кредитку или остальные тоже?

– Начнем с крупной и посмотрим, как пойдут дела.

– Ладно, забирай.

Я протянула отцу волшебную карту.

Он взял ее и захлопнул дверь.

Вдали от рая

Не могу сейчас говорить.

6