10 способов умереть

Это также дало ответ на ее внезапное отвращение к искусству. Еще стало ясно, почему она ждала его именно в студии и решила рассказать обо всем именно этой ночью. Оказалось, что вчера днем она получила сообщение от полиции о том, что осмотр ящика завершен и у нее есть пять рабочих дней, чтобы забрать его домой, в противном случае он будет отправлен на утилизацию.

И все же он чувствовал себя не в своей тарелке, думая обо всем этом. Как будто вся ночь была какой-то неправильной: они лежали там, занятые только друг другом и общей болью, и позволили себе наслаждаться процессом в то самое время, когда их сын провел свою первую ночь в тюрьме. Это было не похоже на него, и уж точно не похоже на Соню.

— Кого я вижу! Господин Риск снова пришел первым. — Муландер огляделся по сторонам, направляясь в конференц-зал. — Чтоб меня черти взяли!

— Здорово иметь возможность кого-то удивить, — ответил Фабиан, улыбнувшись.

— Хотя ты выглядишь усталым и измученным. Вчера поздно закончил?

— Достаточно. Надо доделать несколько дел.

— Да, дел у нас много всегда. — Муландер положил стопку папок на стол и сел. — Значит, сегодня не будет никаких «личных дел»?

— Будут, но только сегодня до обеда.

— Опять Теодор?

Фабиан кивнул.

— А у тебя как? — Из всех тем о Теодоре с Муландером он хотел говорить меньше всего.

— Что ты? С ума сошел? Откуда у меня время на личные дела посреди всего этого? — Муландер развел руками.

— Я скорее имел в виду вчерашний вечер. У Гертруды ведь был день рождения?

— Эм… Да… — Муландер замер. — Прости, что ты сказал? Я задумался о своем…

— Гертруда, твоя жена. Я видел в Фейсбуке, что у нее вчера был день рождения. Надеюсь, ты успел отпраздновать с ней как следует, а не просто сидел здесь и работал всю ночь.

— Аа-а… да… — Муландер выдавил из себя улыбку и рассмеялся. — Надежда умирает последней. К сожалению, я должен тебя разочаровать. Но, к счастью, Гертруда давно меня знает и в курсе, что у меня нереально много работы, когда у нас новое расследование.

— Вуаля! Ну, что я говорила? — воскликнула Тувессон, входя в кабинет с Утесом и Лильей. — Вот они где. Отлично. Давайте начинать. Если, конечно, вы не заняты обсуждением чего-то своего.

— Совсем нет, — сказал Муландер. — Мы просто говорили о рабочей нагрузке. А теперь, раз уж мы затронули эту тему, я могу рассказать, что провел всю ночь в лаборатории, сопоставляя все образцы, которые мы собрали с различных мест преступления. И это несмотря на то, что, как справедливо заметил Фабиан, у Гертруды вчера был день рождения.

— Другими словами, сегодня ночью ты будешь спать на диване, — сказал Утес и начал подключать ноутбук.

— Вообще-то у меня очень понимающая жена, так что я уж как-нибудь выживу.

— И к чему же ты пришел? — спросила Тувессон.

— К тому, что Фабиан был прав в своей теории о том, как взаимосвязаны расследования, и в том, что это не работа нескольких отдельных преступников с разными мотивами, а одного человека. — Он поднял вверх указательный палец. — Фабиан, не надо так удивляться. Когда-нибудь, думаю, у тебя тоже получится. — Он одарил Фабиана улыбкой и подмигнул, прежде чем снова обратился к остальным. — Оказалось, что, не осознавая этого, мы собрали ДНК-образцы в виде фрагментов кожи, волос и слюны одного и того же человека на всех трех местах убийства.

— Означает ли это, что чисто технически мы можем привязать одного и того же человека, о котором идет речь, к убийству Мунифа Ганема, Леннарта Андерссона и Молли Вессман? — спросила Тувессон.

Муландер кивнул.

— И с большой долей вероятности даже Эверта Йонссона, хотя пока мне удалось сопоставить только один отпечаток пальцев с кокона с отпечатком из прачечной.

— Это просто невероятно! Но скажи мне, почему мы не обнаружили этого раньше, ведь доказательства были найдены и лежали в вашей лаборатории все это время?

— Этому есть несколько различных объяснений. Во-первых, мы только сейчас начали получать результаты по образцам ДНК, во-вторых, никто из нас не думал всерьез о том, что это мог быть один и тот же преступник до вчерашнего дня, когда Фабиан…

— Мы думали об этом, — перебила его Лилья. — Нам просто не удалось найти какой-то общий мотив.

— Именно. И именно поэтому для меня не было главным приоритетом сопоставить все отпечатки и образцы, которые мы получили. Но вы можете считать виноватым меня, если вам от этого станет легче. Нет проблем. Как будто у меня было двадцать пять, а может, и все двадцать шесть часов в сутках.

— Да, я действительно в большой степени могу винить тебя. — Тувессон закрыла дверь. — Это не означает, что и ты, и все мы не работали намного больше, чем можно только представить в течение нескольких последних недель. Но, честно говоря… Вам не кажется немного странным, что только сейчас, после четырех убийств, мы осознали, что это вовсе не отдельные события, а действия серийного убийцы? Серийного убийцы, который, вероятно, сейчас вовсю планирует следующее преступление.