10 способов умереть

— В смысле «закончили»? — воскликнула Соня. — Мы же только что приехали, и у нас осталось больше сорока минут. Или что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы мы ушли?

Теодор кивнул.

— И я был бы вам очень признателен, если бы вы оставили меня в покое и больше не приезжали. — Он встал, повернулся к ним спиной и, подойдя к закрытой металлической двери, нажал на кнопку.

— Но, Теодор, что ты такое говоришь? — последовал за ним Фабиан. — Ты не можешь просто взять и уйти, ведь мы приехали к тебе!

— Я не так уж много могу, но именно это сделать имею полное право.

Дверь открылась, и вошел один из охранников.

— Мы закончили, — сказал Теодор.

Мужчина кивнул и надел на него наручники, и все, что Фабиан мог сделать, — только обнять Соню, пока Теодора выводили из комнаты для посетителей.

22

Назвать это лифтофобией можно было с трудом, но Лилья действительно никогда не любила лифты. Особенно такие вот старые и тесные, которые могут поехать вверх, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Но сейчас все уже было решено. Она поедет в лифте, а остальные поднимутся по лестнице, так что единственное, что ей оставалось, — это надеяться, что он сможет преодолеть весь путь до третьего этажа.

Наверху была ее новая квартира, на двери наклеена липкая лента с ее именем. Но она не собиралась идти домой. Отнюдь. Вероятно, пройдет еще много часов, прежде чем она будет готова войти туда.

Она подошла к двери квартиры справа с табличкой П. Милвох, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями, и нажала на серую кнопку рядом с дверью. Внутри послышался назойливый звук.

Было совершенно абсурдно, что они разыскивали именно его, ее соседа. Но благодаря необычной фамилии они смогли быстро опознать его, и, даже несмотря на то, что на снимке в паспорте он был с бородой, все сошлись на том, что это тот самый мужчина, который ездил на разведку в «Ика Макси» в Хюллинге.

По данным миграционной службы, он приехал из Китая, ему было предоставлено убежище 9 августа 2010 года. Даже это само по себе было очень необычно. А будучи членом вдохновленного цигуном политического движения «Фалуньгун» он смог претендовать и на статус политического беженца.

Его кошмарная история о том, как он в воскресенье 15 сентября 2002 года был захвачен китайскими властями и отправлен в трудовой лагерь «Масанцзя» в районе Юхонг недалеко от Шэньяна на северо-востоке Китая, по-видимому, произвела немалое впечатление на сотрудников миграционной службы.

Лагерь представлял собой одну из нескольких фабрик живых человеческих органов, где он вместе с тысячами других последователей «Фалуньгун» содержался под стражей и занимался тем, что можно назвать только рабским трудом. Он пробыл там в совершенно ужасных условиях семь лет.

Богатые клиенты на нелегальном рынке органов могли через китайские сайты заказывать внутренние органы, которые затем извлекались у заключенных. За годы своего пребывания в лагере он потерял левую почку. Когда было принято решение продать его сердце и остальные органы, ему удалось выбраться оттуда и бежать из страны, проделав путь до самой Швеции, где ему предоставили гражданство, и он стал называться Понтус Милвох.

Лилья отпустила маленькую кнопку и стала изучать круглый отпечаток на кончике пальца, а тем временем из квартиры доносился мелодичный звонок.

— Как я и думала, — сказала она и обернулась. — Он не открывает.

— О’кей, мы входим, — послышался из темноты голос Утеса, который поднимался по лестнице вместе со слесарем и группой быстрого реагирования из трех человек.

Лилья кивнула слесарю, который уже приготовил дрель и тут же принялся высверливать верхний замок. Тем временем она и Утес надевали бронежилеты, проверяли оружие и готовились войти в квартиру вслед за группой быстрого реагирования.

Не прошло и нескольких минут, как первый замок был взломан, а вскоре и второй, после чего слесарь отступил в сторону, уступив место командиру группы, который, в свою очередь, схватился за ручку двери и нажал на нее, чтобы впустить двух других сотрудников полиции. Но дверь не поддалась, она все еще казалась запертой.

— Что происходит? — Лилья повернулась к слесарю. Пожав плечами, он вернулся к двери. Нехорошо это все. Совсем нехорошо. Они должны были схватить его именно сейчас. До того как он успеет забаррикадироваться вместе со всем своим оружием, взорвать себя и всех остальных или что-нибудь в это роде, один бог знает, на что он способен.

— Странно. Очень странно, — пробормотал слесарь, открывая сумку с инструментами и вынимая сложенную палку с прямоугольным зеркальцем, которую он просунул в щель для почты. — Ну, теперь понятно. Интересно. Очень интересно.

— Вы можете перейти прямо к делу? У нас же не целый день впереди.

Слесарь вытащил зеркало из почтового ящика и повернулся к Лилье.

— Там шпингалеты, которые входят и в верхнюю, и в нижнюю часть дверной коробки.

— И что это значит? Что дверь заперта изнутри?

— Можно сказать и так. — Слесарь кивнул.

— О’кей, — Утес повернулся к остальным. — По крайней мере, мы знаем, что он в квартире.