10 способов умереть

— Да, может быть. Если, конечно, весь смысл не заключался в том, что он не должен был спать. — Муландер пожал плечами. — Может быть, идея как раз была в том, что он будет бодрствовать во время смерти. Тогда его размещение в ванне находит свое объяснение.

— Теперь я ничего не понимаю.

— Я предполагаю, что Милвох позволил жертве самой выбрать свою смерть.

— И зачем он мог это сделать? Я не понимаю, какая в этом логика.

— А какая логика в том, чтобы запихнуть кого-то в стиральную машину? — Муландер развел руками. — Это объяснило бы и ванну, и проволоку вокруг запястий, и не в последнюю очередь расположение кабелей.

Тувессон хотела было возразить, но коллега не дал ей вставить слово.

— Пожалуйста, позволь мне договорить и не перебивай все время.

— Извини, я просто…

— Астрид, я знаю. Мы все судорожно пытаемся что-то понять, но, по сути, только блуждаем в потемках. Вот почему я хочу начать осмотр как можно скорее. Так что если ты хочешь услышать мою теорию, то придется дослушать до конца и только потом оспаривать ее. Договорились?

Тувессон кивнула.

— Как видишь, концы кабеля в ванне прикреплены очень высоко, у самого края, — продолжал Муландер. — Настолько высоко, что он даже вынужден был продумать защиту от перелива воды, иначе та могла просто начать выливаться из ванны. — Он указал на выпускной клапан, из которого торчала какая-то серая масса. — Итак, моя теория заключается в том, что он дал жертве снотворное, снял с нее одежду и привязал к дну ванны. После этого подождал, пока жертва проснется. Только тогда он открыл кран с водой, и ванна начала наполняться. Надо полагать, он даже не открыл кран полностью, а, может быть, только на десять-пятнадцать процентов.

— Почему ты так думаешь?

— Может быть, для того, чтобы жертва успела хорошенько осознать ситуацию. Кто ж его знает? Может быть, Милвох даже сидел на этом табурете и рассказывал парню, что будет происходить дальше. — Муландер кивнул на деревянный табурет, стоявший у одной из стен. — Как уровень воды будет медленно подниматься до кабелей, и что парень сам должен решить, как ему умереть: захлебнувшись или подождав, пока вода не станет проводить электричество и он умрет значительно мучительнее.

— А что, смерть от разрядов была бы гораздо мучительнее?

— Конечно. Если бы мне пришлось выбирать, я бы совершенно точно предпочел захлебнуться. Сначала немного больно, а потом ты уже ничего не чувствуешь, сознание постепенно отключается, ты плывешь куда-то словно в невесомости. А вот смерть от разрядов тока, наоборот, совсем не сахар. В зависимости от силы тока это в основном означает, что ты как бы сгораешь изнутри. Мышцы, ткани, все внутренние органы. И к тому же это может занять много времени. Десять, пятнадцать минут, то есть совсем немало.

— Значит, ему пришлось либо утопиться, либо ждать, пока сгорит изнутри.

Муландер кивнул.

— Но мы еще поговорим об этом после моего осмотра и после того, как Коса сделает свое дело.

— Но разве предохранитель не должен был вырубиться, как только вода стала проводить ток? — Наконец-то она почувствовала себя хоть немного в теме. — Я бы очень надеялась на такое, если была бы на месте этого парня. — Тувессон нажала на выключатель, но свет не зажегся. — Очевидно, вода была под напряжением не больше секунды.

— Это правда, — кивнул Муландер и задумался. — С другой стороны, напряжение ведь было не только здесь, в квартире, но и во всем доме, что могло бы объяснить… — Он быстро вышел, а Тувессон осталась, не совсем понимая, что ей нужно делать.

Она выдала несколько хороших комментариев, в этом она была уверена. Высказала такие идеи, которые даже Муландеру не пришли в голову. Но она не была на высоте, отнюдь. Каждая высказанная идея далась ей совсем нелегко, приходилось все время пытаться сосредоточиться. И по большей части она все равно чувствовала себя неважно.

Но причиной этого точно не могла быть выпивка. Как ни странно, она, кажется, научилась контролировать свое желание выпить.

— Вот оно! — послышался крик Муландера из коридора.

— Что именно?

— Пробки.

— И что? Ты нашел какое-то объяснение?

Ей все же удалось найти некий баланс, вернуться к спокойному отношению к алкоголю, такому, которое есть у всех обычных людей, и единственное, что ей теперь оставалось, — это не скатиться в бездну снова.

— Конечно, мне нужно будет более подробно изучить это в лаборатории, но, похоже, ты права. Что я вижу сейчас: один из предохранителей точно кто-то заменил, он не такой, как все остальные.

— Понятно. — Тувессон вышла из ванной и, освещая путь фонариком, направилась через прихожую в гостиную.

Но в воскресенье, когда она сделала свою первую попытку, у нее ничего не получилось. Здесь не могло быть сомнений. Это можно было назвать только серьезным рецидивом. А ведь она продержалась целый месяц! С другой стороны, если бы у нее тогда не случился рецидив, то когда же еще ему быть? И, может быть, именно он был необходим для того, чтобы найти тот баланс, который был у нее теперь.

Единственное, чего она не могла забыть, — тот разговор по телефону.