10 способов умереть

Картину «New Heaven og Syvende Disneyland Sexomanic Mickey Mouse»[2] Йенса Йоргена Торсена можно было назвать какой угодно, но только не красивой. На самом деле Слейзнер сам легко мог бы нарисовать что-то подобное, когда ему было года четыре от роду. Это была буйная смесь ярких красок, казалось бы, совершенно бессистемно разбрызганных по холсту, и к названию имел отношение разве что портрет, который с большой долей фантазии можно было уподобить выполненному ребенком изображению Микки-Мауса.

Он заплатил за нее тридцать тысяч датских крон и был уверен, что она еще точно поднимется в цене. Поэтому он взял картину с большой осторожностью, когда стал поднимать ее и ставить на пол.

Он посветил фонариком и ощупал внутреннюю сторону натянутого холста, но не нашел ни спрятанного микрофона, ни чего-то еще подозрительного. Подушки на диване он уже проверил. Точно так же, как и комнатные растения, люстры, книжный шкаф и кровать. Он даже погасил весь свет и посветил фонариком на каждое зеркало, чтобы убедиться в том, что зеркала не поменяли на такие же, но прозрачные, со скрытой камерой внутри.

Но нигде он не обнаружил никаких признаков того, что квартира прослушивалась, что, в конце концов, было хорошо. Факт оставался фактом: он наносил удар за ударом и не только сумел собрать всю информацию о толстяке-китайце, но также узнал его место жительства, где теперь обитал индиец, помогавший Дуне в банке. Другими словами, он был так близко, что почти ощущал ее затхлый запах.

Он должен почувствовать облегчение и позволить себе расслабиться, опуститься на диван со стаканом виски и посмотреть последние ролики из клуба. Но он был слишком возбужден, и его тело буквально трясло от гнева и разочарования.

Снимки, которые он нашел, сами по себе не были какой-то суперценностью. Зернистые, а в некоторых случаях и вовсе размытые, они были сделаны в квартире, его квартире. Как, черт возьми, эта вонючая гребаная сучка сумела это сделать? Он ведь раскошелился на хорошую сигнализацию и сверхдорогую бронированную дверь, когда они с Вивекой переехали сюда пять лет назад. Она давно съехала и теперь жила с каким-то гребаным мешком с деньгами в Гентофте, и в некотором роде в этом тоже была виновата Дуня.

Тем не менее ей каким-то образом удалось проникнуть сюда. На некоторых фотографиях был виден даже он сам, причем абсолютно голый, когда выходил из душа после тренировки. Это было уже слишком, и как так случилось, что он ничего не заметил?

И каким же чертовски маленьким его член выглядел на фотографии! Стало прямо-таки стыдно и как-то неудобно. Он всегда был таким сразу после тренировки, хотя обычно Ким пытался оттянуть его в душе, чтобы маленький друг был хоть чуточку длиннее. И ведь надо же было ей попасть в квартиру и сфотографировать его именно в этот самый момент! Ничего, он проучит ее как следует. Черт бы побрал эту мелкую сучку, он заставит ее страдать!

Он подошел к шкафчику с компакт-дисками, достал альбом «Sade» и вставил диск в висевшую на стене акустическую систему «Bang & Olufsen». Если и было что-то, что могло его успокоить, то только сексуальный голос Шаде.

«Smooth Operator» была его самой любимой песней с альбома «The Best Of Sade». Не важно, что это сборник. Народ обычно не уважает сборники. Но ему на это наплевать. Вся его коллекция дисков состоит именно из сборников, и он, честно говоря, никогда не понимал, что такого плохого в том, чтобы выбирать из батона один изюм: пропускать все посредственное, которое только для того и существует, чтобы просто заполнять место на диске, разбавляя действительно стоящие песни.

Он сел на край дивана в центре стереосистемы и прибавил громкость, чтобы похотливый голос Шаде мог наполнить комнату, пока он сосредоточится на том, чтобы привести дыхание в норму.

Сейчас они были в состоянии войны, играли в кошки-мышки, оставалось только решить, кто за кем охотится. Это был главный вопрос. Но, вторгнувшись в его квартиру, она перешла все мыслимые границы, и теперь была его очередь, он должен нанести ответный удар.

Абсолютно спокойно он вычислит ее местонахождение, приготовится нанести удар и только тогда даст о себе знать. Только когда она поймет, что уже слишком поздно. И тогда начнется самое интересное. Просто покончить с этим, как только он найдет ее логово, казалось чем-то глупым и недостойным, как преждевременное семяизвержение. Как бы он ни ненавидел ее, она все равно оставалась его самым любимым объектом для ненависти.

Ему хотелось потянуть время, успеть насладиться каждым шагом. Он хотел позволить ей поверить в свои силы, и только когда она будет считать, что все под контролем, именно в этот момент он планировал нанести удар и увидеть ужас в ее глазах. Наблюдать за тем, как до нее будет медленно доходить, что она проиграла. Что не имеет значение, насколько громко она будет звать на помощь, потому что уже не будет ни индийца, ни китайского толстяка, никто ей уже не сможет помочь.