10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин

Настойчивость резидента-новичка, запрашивающего, помимо денег, «полной свободы инициативы и деятельности», не понравилась руководству военной разведки. В феврале 1915 года Огенквар распорядился «прекратить деятельность агента Янчевецкого по разведке в Турции из-за его полной неподготовленности» [21]. Но Василий Григорьевич еще применит свои способности по сбору конфиденциальных сведений. На основном же поприще он сумел наладить канал получения информации из турецкой столицы. К примеру, 7 мая 1915 года ПТА разослало своим подписчикам сообщение со ссылкой на корреспондента в Бухаресте: «Согласно известиям, полученным из Константинополя, крейсер „Гебен“ при последней встрече с русской эскадрой получил серьезные повреждения и возвратился в Босфор на буксире „Бреслау“. Энергичные действия русского флота в Черном море у входа в Босфор начинают сильно тревожить турок» [22].

Полковник Семенов, будучи опытным разведчиком, вероятно, не отказался совсем от помощи журналиста, имеющего особые связи в турецком посольстве. Военный агент знал от своих осведомителей о поставках в Турцию через Румынию боеприпасов германского производства. Румынское правительство уверяло, что препятствует транзиту. «Из источника, косвенно проверенного, я узнал, что 1 марта в Бухаресте было особое совещание по изложенному вопросу, на котором участвовали: Халил-бей, председатель оттоманского парламента, турецкий посланник Сефа-бей, германский посланник с военным агентом, болгарский посланник и представитель румынского военного ведомства, – телеграфировал Борис Анатольевич в Огенквар. – На этом совещании было принято принципиальное решение, что военный груз будет выпущен из Румынии, но по частям, причем будут сделаны ссылки, что груз предназначен для нейтральной Болгарии» [23].

***

Румыния на дипломатическом уровне демонстрировала готовность вступить в войну на стороне Антанты, обговаривала условия, но при этом не спешила заключать какие-либо соглашения. Как сообщали в феврале 1915 года в Петроград из российского посольства в Бухаресте, премьер-министр Братиану «отложил окончательное решение до тех пор, пока не произойдет такое событие, военное или политическое, которое даст Румынии возможность выступить с совершенной уверенностью в том, что она получит все ей обещанное с минимальной затратой сил, крови и денег» [24].

Таких событий не происходило. В апреле австро-германские войска прорвали фронт в Галиции и заставили русскую армию отступать, оставляя территории, быстро и успешно занятые в начале войны. Мощный удар немцы нанесли в Польше и на исходе июля вошли в Варшаву, спустя месяц взяли Гродно. В Прибалтике они смогли продвинуться до Риги. Сводки штаба Верховного главнокомандующего, которые Янчевецкий читал в Бухаресте, сообщали об упорных боях, атаках и контратаках, перегруппировках войск, взятых в плен солдатах и захваченном вооружении противника, но ничего – о потерях и причинах стратегических неудач российской армии. Василий Григорьевич радовался, узнавая об успешных операциях против турок на Кавказском фронте; до него доходили слухи, будто оппозиция Энверу-паше, ставшему великим визирем, крепнет, и в турецких гарнизонах уже открыто высказывают недовольство участием в войне. Но румынов больше интересовали изменения в расстановке сил в Европе.

«Лето 1915 года было интересно и поучительно для стороннего наблюдателя в Бухаресте, – отмечал полковник Павел Игнатьев, начальник контрразведки Юго-западного фронта. – С одной стороны, высшее румынское общество не скрывало своих профранцузских и прорусских настроений, с другой – крупные дельцы и богатые капиталисты объявляли себя сторонниками Центральных империй. Этот ежедневный антагонизм странным образом оживлял небольшую столицу, раздираемую такими противоречивыми мнениями… Газеты ежедневно получали тенденциозные новости. Румыния была наводнена германскими фильмами, [в которых] показывали разгром наших армий, долгие рассуждения военнопленных, триумфальные вступления в города, захваченные в 1914 году» [25].