Читаем 100 дней карантина полностью

Ну вот, уже и патруль объявляет под окнами об опасности заражения при несоблюдении режима карантина. Дело серьезно! Машина патрульная едет, объявляет громко об опасности распространившегося вируса, а по соседней улице идет девушка, худая такая, в шапочке теплой, натянутой почти на глаза и озирается: вдруг она сделала что-то очень страшное, непозволительное? А ведь когда выходила из дома, даже не думала об этом, потому что, видимо, срочно нужно было или в магазин, или в аптеку. Но вот патруль объявил, а она встрепенулась. «Все так серьезно, а я вот вышла, и к тому же без маски, а говорят, еще и перчатки нужно надеть, а где их достать?..». И шаг ускоряется, и оборачивается растерянно на машину…

Больше всего меня пугает человеческая растерянность. Она невыносима. В своей растерянности человек становится невероятно ранимым и жалким. А паника – это высшая степень растерянности, пик растерянности. Поэтому некоторые, самые отчаянные, день ото дня призывают не паниковать. Вообще есть версия, что тонут от паники, теряются и не понимают, как себе помочь. Может это глупое утверждение, нодоля истины в этом есть.Если ты не умеешь плавать, ты глубоко в воду не полезешь, а если умеешь и вдруг ни с того ни с сего тонешь, значит помутнение какое-то происходит с тобой, в какой-то момент теряешь контроль над своим страхом, начинается паника. Недаром многие политики используют массовую панику в своих целях,хотя в некоторых случаях именно массовая паника очень опасна. Вернее, если она контролируема, то ее используют в своих целях, а если перестала быть контролируемой – ее пресекают. Думаю, в этом причина противоречащих друг другу заявлений политиков, врачей, вирусологов. Как не пытаешься понять – ни одного конкретного, четкого ответа ни на один вопрос.

Сегодня врач из Израиля (она лечит онкологию) написала, что на иврите есть такое изречение, которое евреи произносят каждое утро сразу, как только проснутся. Переводится оно так: «Спасибо, что я дышу».Сейчас это имеет прямое отношение к нам в связи с ситуацией с коронавирусом. И что самое важное, на мой взгляд, она посоветовала не читать вообще про COVID-19. Говорит, займитесь тем,что делайте свою жизнь интереснее. Смешно? Не думаю. На первый взгляд, это не очень-то возможно при нынешнем карантине, а с другой стороны… а вдруг! Вот если каждое утро, открывая глаза, сказать Богу: «Спасибо, что я дышу», и сделать глубокий вдох, потянуться и медленно встать, сделать себе кофе и заодно поразмышлять, чем же сегодня порадовать себя, ребенка, маму, друзей, близких,то, скорее всего, что-то можно придумать. Потом с каждым днем можно расширять свои познания в этом направлении,думать в этом направлении. Нужно попробовать. Ни в коем случае нельзя вставать с мыслями: «Блин, как же мне надоел этот карантин, и чем же сегодня себя занять, куда себя деть?». Это неправильный ход мыслей. Начиная день со слов благодарности, можно двигаться дальше, тогда будет за что благодарность и весь прошедший день. Ине читать про вирус! Что, наверное, более неправдоподобно, чем все выше перечисленное,потому как утром встаешь, и первое, что приходит на ум: «Ну-ка гляну, как там милый вирус поживает». И пошло-поехало. Пост за постом, статья за статьей… Встаешь уже убитая, прибитая по голове, по мозгам этими новыми цифрами, статистикой. Хорошо, что есть кофе, как спасательный круг. Какая же иногда немыслимая тоска тебя посетит за этой чашечкой кофе, тогда уныние овладевает тобой. Пытаешься разогнать, придумываешь мечты, желания,которые раньше выглядели намного ярче и понимаешь, что не помогает, они изрядно потускнели. Тортик что ли испечь? Вспомнила!.. Врач из Израиля еще кое-что советовала: меньше подходить к холодильнику. Ну нет, это возможно лишь для некоторых, для большинства это является единственной отрадой. И это нормально. Доказано, что те,кто не чувствуют вкуса еды,не чувствуют и вкуса жизни. А вкусная еда – так она вообще облагораживает человека! В такой период макарон и всяких разных круп (макаронно-крупная диета) грех отказаться от кусочка тортика! Посидим на диете после карантина, когда определим, что вся одежда уже мала, а денег не осталось на новую. Тогда можно будет и попридержать свой неуемный аппетит. А сейчас этого делать ни в коем случае нельзя. Наоборот, нужно радоваться, что есть аппетит. Хоть что-то есть!..(смайлик)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза