100 дней плена

— Закончит развлекаться с твоей красоткой и придет, — откровенно издевается надо мной.

От него несет нескрываемой фальшью — в таких вещах научился разбираться. Успокаиваюсь этим: никто не трогал ее, не причинил вреда, запугали и не более… Наверное, плачет сейчас, в ожидании меня…

«Маленькая моя…» — прикрываю глаза, думая о ней. Мечтаю, чтобы услышала сейчас, что рядом и скоро все обязательно закончится.

Придумать бы как?

Вот, дерьмо! Кто же все организовал? На кого работает Виталик? И почему Андрей не в курсе, кого берет на работу? Или…

«Нет, нет и еще раз нет, не мог предать… И зачем?» — не верю.

Хочется рвать и метать. Крови! Много крови! Руки чешутся расправиться с каждой находящейся тут тварью…

Сученыш кидает заинтересованный взгляд, заметив мои внутренние терзания, и уходит. Закрывает дверь на засов с той стороны.

Оглядываю небольшое помещение: обычный ничем непримечательный подвал без окон, с запахом гнили. Думаю, как выбираться отсюда, что дальше делать, какое количество людей здесь, и где Настя? — вопросы взрываются в голове один за другим, добавляя неприятных ощущений и усиливая боль. Могу надеяться только на друга, если тот обнаружил наше исчезновение. Знать бы, сколько времени прошло?

Попробовал пошевелить руками. На совесть связали… суки…

Черт…

За дверью послышались голоса. Потом вошли несколько человек. Среди них оказался и Виталик… Остальных не знаю, хотя лицо одного смутно кажется знакомым…

Он же подошел ко мне.

— Вижу немой вопрос: хочешь понять, кто я?

Молчу. Жду, что скажет. И да, пытаюсь вспомнить, где видел.

— Отдал бы девку Стасу сразу, и не имел бы неприятностей.

Сутенер… Точно. Даже пользовался однажды его агентством эскорт-услуг, по сути — завуалированная проституция, хоть и на элитном уровне для избранной публики.

— Дикая оказалась… — продолжает, говоря о Насте. — Во, — показывает свою левую щеку и шею, — смотри, как расцарапала. Пришлось воспитанием заняться немного…

От этих слов сжал сильнее руки, которые напряжены без его повествований. Воспитывали? Что это значит? Воображение рисует ужасающие картины… Этот тип точно не врет.

Насилие? Нет, не похоже… Что сделает такой, как он: жирный уродливый, потный коротышка? Правильно — ударит…

«Ее били» — пронзает догадка. А зверь рычит и мечется… Мне только выбраться отсюда — пощады не будет никому.

— Впрочем, непокорные бабы мне все равно не нужны. Проблем не оберешься с клиентами.

— Условия? — спрашиваю гневным голосом.

— Дельный подход. Уважаю…

— Засунь свое уважение куда подальше…

Он усмехнулся, находясь в положении победителя.

— Мои условия, спрашиваешь? Бизнес отпишешь и можешь девку забирать, — заявляет.

— Согласен, — не думая, отвечаю. В голове же складывается план расправы.

— Так быстро? — удивляется. — Не ожидал. Неужели, настолько дорога подстилка?

Глотку бы ему перегрызть за эти слова. Но внешне не показываю, сохраняя самообладание и стальную выдержку.

— Сначала должен увидеть ее, — требую, душа не на месте, трепыхается раненым зверем, моим зверем, который не перестает выть…

— Конечно. Развяжите его, — дает указания толстяк.

«Готовьтесь, твари!» — думаю про себя.

Глава 14. Неожиданный поворот

Настя

Я не сразу поняла, что происходит… Услышала грохот в коридоре, на который вышла — как будто что-то тяжелое упало.

Матвей лежал на полу без сознания, а позади него стояли люди: новый, присланный Андреем, телохранитель и двое неизвестных… Кинулась к любимому, желая убедиться, что он жив, крови не видно, но меня ловко перехватили, скрутили, связав и наклеив на рот скотч. Пыталась сопротивляться и вырываться, насколько силы позволяли, хотя изначально глупое и бесполезное действие. Разве могу справиться с амбалом весом не меньше ста килограмм, на что он усмехнулся и наотмашь ударил, чтобы не дергалась — скулу свело от боли, а голова поплыла в безумном вальсе. Потом Виталий, который явно главенствовал тут, закинул меня на плечо, вынося из квартиры. Матвея тоже подняли и тащили двое других.

На лифте спустились в подземный паркинг, не наткнувшись на жильцов или кого еще. Удобное время выбрали они для вторжения, когда большинство в выходные дни только к обеду выбираются из своих теплых постелей. А как насчет камер? Хотя уверена, их отключили… И причастен ли к нападению и всей этой истории сам Андрей? Если предатели есть среди его людей…

Меня засунули в салон, а Матвея в багажник. Не видела, куда нас везут, мое тело, лицом вниз, плотно прижимали к сидению, не давая пошевелиться. Примерно через час машина въехала на территорию складских помещений, как успела понять, оглядываясь по сторонам, пока вели куда-то (руки и ноги развязали, скотч убрали). Босые ступни наступали на разный мелкий мусор, что валялся повсюду, впиваясь в кожу.

Мы подошли к какой-то двери. Один из мужчин смерил меня сканирующим взглядом.

— Нахрена ты ее ударил? — он резко обхватил пальцами мой подбородок и посмотрел на расплывающийся синяк, щека «горела» и ныла надоедливой болью. — Шеф будет не доволен, что товар испорчен.

— Пройдет. Она пыталась укусить меня.