100 лекций: русская литература ХХ век

Хотя, конечно, теперь уже Веллер более известен, как автор философских трудов, политологической «Кассандры», философского «Все о жизни», как теоретик. Он редко пишет сейчас художественные тексты, последним таким был его роман «Бомж» три года назад, но всем его настоящим поклонникам он помнится прежде всего как революционер в жанре новеллы. Короткой, ослепительной, хитро придуманной, с внезапным финалом, с густой лексикой, без единой паузы новеллы, которая взрывает читательское сознание.

Вот он вколол нам эти свои двадцать уколов оптимизма, бодрости, здоровой ярости, и после этого жить по-прежнему стало нельзя. Это нам лишний раз доказывает, что в каком бы положении ты ни был, где бы ни жил, каковы бы ни были твои стартовые возможности, если ты поймешь, что у тебя нет иного выбора, ты перевернешь мир.

Ну, а в следующий раз мы с вами поговорим уже о литературе 1983 года, это сборник Иосифа Бродского «Новые стансы к Августе».

Юлиан Семёнов — «Приказано выжить», 1982 (29.07.2017)

В цикле «Ста лекций» снова 1982 год и бонусная лекция Дмитрия Быкова о романе «Приказано выжить» и о ставшем главным героем советского эпоса Штирлице. Почему именно разведчик стал бессмертным персонажем, олицетворением советского человека, а также какую аналогию между ним и самим собой проводит автор Юлиан Семенов, как никто почувствовавший наступивший слом эпох?

* * *

Добрый вечер, дорогие друзья! В нашем цикле «Сто книг ― сто лекций», или «Сто лет ― сто лекций», если хотите, мы добрались до 1982 года. Брежневский застой вступает в свою терминальную стадию. Но ещё три года как-то страна протянет в этом состоянии, уже без Брежнева.

Но в 1982 году уже было понятно, что произойдут серьезные перемены, и индикатором этих перемен, как всегда, выступил Юлиан Семенов. Я сразу хочу предупредить, что наши следующие четыре лекции будут посвящены в основном тому, что называется массовой литературой. Или даже есть термин «паралитература».

Паралитература ― это, конечно, не совсем верно, потому что получается, что это какие-то псевдокниги. На самом деле это хороший жанр масскульта, серьезный вполне, и уж, во всяком случае, на фоне сегодняшней массовой культуры и Юлиан Семенов, и Валентин Пикуль, и уж тем более замечательная Виктория Токарева, о которой мы тоже будем говорить в ближайшее время, ― это всё вполне серьезное искусство, крепкое ремесло.

Другое дело, что это, конечно, не авангард, но своего рода осмыслением происходящего, хотя и по касательной, это, конечно, было, потому что Юлиан Семенов, который писал в это время цикл о Штирлице, вкладывал в уста и голову своего героя, в его внутренние монологи множество глубоких и важных личных мыслей.

В общем, по мнению многих критиков, а не только комплиментарно, Семенов был серьезный писатель, изначально был задуман как серьезный писатель. Это уж не его вина, что так случилось, что он обслуживал интересы известного Комитета, был на хорошем счету у Андропова, иногда по его прямому заданию писал книги, как, например, «ТАСС уполномочен заявить», за три недели. Но за это и получал уникальные документы.

Но, в принципе, Семенов ― мыслитель. И он почувствовал, что произошел некий слом эпох. Почему в 1982 году он вернулся к циклу о Штирлице, который изначально назывался «Альтернатива», а впоследствии получил название «Экспансия», потому что «Экспансия» ― это главная часть второго, позднего Штирлица, а сейчас просто известен под названием «Штирлиц», чего уж там говорить? Ведь от Семенова все ждали следующей книги в 1973 году по понятным причинам.

В 1972 году был снят самый известный советский сериал, его слава не была перебита даже «Местом встречи». Именно легендарный во всех отношениях фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» легитимизировал Штирлица как народного героя. Это то время, когда Семенов оказался неожиданно самым популярным писателем Советского Союза, а Штирлиц ― главным героем советского эпоса.

Тогда все ждали, что серий будет семнадцать, когда было двенадцать, все были жутко разочарованы. Я так стар, что хорошо это помню. Все ждали, что последует хоть какое-то продолжение о том, что будет со Штирлицем, вернувшимся в Берлин. Ведь действительно, он возвращается на верную смерть. Там сложные перипетии разведческого сюжета ускользали, конечно, от зрительского внимания, все смотрели на Табакова, Броневого и Плятта, не говоря про Тихонова.