100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Первым, кто письменно ляпнул эту глупость, был Овидий Горчаков (о нем и его главном творении на ниве фальсификаций см. ниже). Проделал это нехитро. В предисловии к русскому изданию книги Джона Ле Kappe «Шпион, который вернулся с холода». Вот что он написал там: «Мы еще не воздали по-настоящему Сталину, Берии и присным за разгром нашей военной разведки и контрразведки в канун величайшей из войн»?!

Ну что тут можно сказать? Прежде всего то, что автору неизвестно, обладал ли при жизни Овидий Горчаков хотя бы остатками совести и порядочности. Во-вторых, автору также неизвестно, обладал ли В. Горчаков хотя бы минимальной осведомленностью о том, о чем он столь смело и безапелляционно ляпнул в письменном виде. Как, впрочем, неизвестно и то, насколько у него было в порядке с элементарной логикой. Ведь если была разгромлена военная контрразведка, то кто же тогда устроил разгром в военной разведке?! Разве было секретом для него, фронтового разведчика, то обстоятельство, что за деятельностью военной разведки всех уровней всегда присматривает именно военная контрразведка, то есть не слишком уж и любимые в армии особые отделы?!

Разве не было ему известно, что погром в военной разведке устроил Ежов, а не Берия, который жесткими мерами и в кратчайший срок прекратил ежовские беззаконие и террор, в том числе и в армии, включая и военную разведку?! Разве не было ему понятно, что погром в военной разведке негодяй Ежов устроил руками особых отделов?!

Как же можно было столь подло, нагло и извращенно обращаться с элементарными фактами истории? Ума не приложу! Ведь Берия появился на Лубянке в должности первого заместителя наркома всего лишь 22 августа 1938 г. (это юридически). А на самом-то деле, то есть фактически, — только с 1 сентября 1938 г. Главное управление государственной безопасности возглавил только 29 сентября 1938 г., а народным комиссаром внутренних дел стал лишь 25 ноября 1938 г. Со второй половины 1938 г., особенно после назначения Лаврентия Павловича первым заместителем наркома внутренних дел, маховик репрессий был резко заторможен, включая и приведение расстрельных приговоров. А с 17 ноября 1938 г. ежовскому террору и беззаконию и вовсе был положен конец.

Разве все это было неизвестно, что О. Горчаков опустился — и это еще мягко будет сказано — до такой махровой лжи, что-де Берия повинен в разгроме советской военной разведки. Почему, откуда такая страсть, пускай и к неуклюжему, но выгораживанию кровавого карлика Ежова и в то же время к облыжному очернению Лаврентия Павловича?!

Что же касается репрессий в военной разведке, то, не отрицая и ни в коей мере не замалчивая ее очевидные успехи до 1937 г., необходимо отметить, что начало им было положено справедливо. Уж слишком много крайне непонятного, но злостного бардака там царило. Провалы следовали за провалами, причем раз за разом они становились все масштабнее. Никаких выводов из них никто в руководстве военной разведки не делал. Агентурная сеть, как, впрочем, и оперативный состав, были засорены всевозможными темными личностями с еще более темным прошлым. Огромное количество иностранцев с родственными и иными связями за границей являлись кадровыми сотрудниками военной разведки. Кто на кого работал, со временем перестало быть понятным. Многие перешли туда из Коминтерна, сознательно путая подпольную политическую борьбу с нелегальной разведывательной деятельностью, что приводило к многочисленным провалам, арестам и перевербовкам. Многие были ярыми сторонниками далеко небезобидного, как сегодня пытаются представить, проклятого «беса мировой революции» — Льва Давидовича Троцкого-Бронштейна, другие — сторонниками Бухарина, который в своей ненависти к России был ничуть не лучше Троцкого. И это не говоря уже о том, что многие из них «загремели» на Лубянку по делу Тухачевского, то есть после раскрытия и ликвидации антигосударственного заговора части высокопоставленных военных. А уж в дальнейшем, как только начались аресты среди военных, в том числе и разведчиков, то «по закону жанра» те стали «закладывать» и «стучать» друг на друга, а заодно и на агентуру, да так, что ряды и тех и других изрядно поредели.

Только вот при чем тут Берия? Ведь все это происходило при Ежове! А при Берия этому был положен конец. Да, в военной разведке тогда произошли колоссальные изменения. Считается, что «…за два года репрессий опытное квалифицированное руководство военной разведки было полностью уничтожено… Изменился не только возрастной, но и национальный состав разведчиков. На смену латышским, польским и еврейским пришли преимущественно русские фамилии недавних выпускников высших военных учебных заведений, Больше не было людей, у которых в графе «социальное происхождение» было написано «интеллигент». У нового поколения военных разведчиков там значилось «из рабочих» или «из крестьян».